длина гордо возвышалась, как будто он был создан только для этого момента, только для этой женщины. Одна эта мысль доказывала, что в его мозгу больше ничего не осталось. Она принадлежала ему.

Алекс вынул пальцы из ее киски и облизал их. Ничто не могло сравниться с солоновато-сладким вкусом женщины. С ее мускусным запахом. Он упустил миллион вещей в сексе во время своей засухи, но Ви, лежавшая под ним с готовностью, компенсировала все. Она извивалась, широко раздвинув ноги.

Алекс положил руку рядом с ее головой и отодвинул ткань, чтобы головка его члена оказалась у ее входа. Он вошел в нее.

О да. Тепло и ощущение ее мягкой, влажной киски вокруг него. Он рукой обхватил ее бедро, держа Вайолет широко открытой. Никогда еще его член не погружался в женщину так горячо, как через барьер черных шелковых кружевных трусиков. Женщина в нижнем белье нравилась многим. Но что-то в ее облике выводило его на новый уровень.

Он чувствовал себя сверхчувствительным, осознав каждую мелочь. Царапанье ее твердых сосков о его грудь, когда он выходил и снова входил. Ее дыхание замирало каждый раз, когда он наполнял ее. Он не торопился, задав легкий ритм. Вайолет руками скользнула под его футболку и поглаживала его грудные мышцы, большими пальцами теребила соски, удовольствие было безумным. Ее мечтательный взгляд остановился, а руки беспокойно двигались по нему. И ее рот.

Господи, как он мог забыть ее рот?

Ее губы припухли от предыдущих поцелуев, и она тяжело дышала. Он провел ртом по изгибу ее щеки, по краю сладких губ. Она повернула лицо, ища его. Невозможно было не трахать ее сильнее и быстрее, когда она провела языком по его. Казалось, электричество пронизывало его и пробегало по позвоночнику. Он слишком перевозбудился, чтобы продержаться так долго, как ему хотелось, а это была целая вечность. Оставаться в ее теле в обозримом будущем было бы замечательно.

Продолжать целовать ее.

Заставить ее кончить столько раз, сколько он сможет.

Они ошибались насчет мужчин и многозадачности. Нужно быть целеустремленным, сосредоточенным. Он был таким.

Но она говорила, что не так легко кончить, если она не сверху. Алекс погладил одну из ее больших грудей, слегка пощипывая сосок. От того, как она сжала его в ответ, его чуть не разорвало на две части. Он быстро потянулся вниз по ее телу и нащупал клитор. Засунул палец под край ее трусиков и коснулся места их соединения. Ее бедра приподнялись при первом прикосновении его пальца. Маленькая бусинка была скользкой, твердой и готовой.

Вайолет разорвала поцелуй и задохнулась.

— Вот так, — простонал он.

Ви вывернула шею, снова потянувшись к его рту. Они действительно были в таком беспорядке. Сплошной жаркий беспорядок, разбросанный по всему дивану. Он слепо отвечал ей, осыпав ее жесткими поцелуями, пока пальцем неуклюже обводил ее клитор. Когда его член вошел в нее, ногти впились в его бока. Другая его рука запуталась в ее рыжих волосах, между пальцами скользила палочка для еды.

Она начала кончать с криком, обхватив его коленями и руками, ее киска сжалась на его члене. Он видел звезды, полосы света, и рев в его ушах… он был оглушительным.

Алекс кончал и кончал, сделав их еще более влажными, горячими и беспорядочными, чем когда-либо.

Он лежал на ней кожа к коже, не двигаясь и задыхаясь. Его член в последний раз дернулся внутри нее, не желая сдаваться. Она гладила его по спине, сжимала задницу. Он просто хотел спрятать лицо у нее на шее, оставаться совершенно неподвижным, прямо там, раздавив ее. Но, черт возьми, как же она была хороша.

В этот момент дверь распахнулась.

Он ничего не мог сделать.

— О, черт возьми! — закричал Джон.

Шум разнесся по замкнутому пространству, отражаясь от кирпичных стен и бетонного пола. Алекс все прекрасно слышал, потому что на каком-то этапе музыка наверху была заглушена. Ви перестала дышать под ним.

— У тебя есть кровать наверху, — сказал Джон. — Какого черта ты трахаешься здесь? Это что, кто-то из персонала под тобой?

— Уходи, — сказал Алекс.

— Потому что я чертовски уверен, что у нас есть правила на этот счет.

— Джон! Убирайся.

— С удовольствием, — сказал его брат. — Ты думаешь, я хочу видеть твою бледную задницу во всей красе? Я пришел только за стулом, потому что в кабинете его нет. Мне снова запереть дверь, когда я буду уходить?

— Нет. Пожалуйста. Дункан запер нас.

Его брат фыркнул.

— Да, я вижу, что ты очень расстроен из-за этого.

— Джон.

— Я ухожу.

Он услышал топот, затем Джон захлопнул дверь, но не запер ее. И он был чертовски уверен, что Ви не дышала во время всего этого разговора.

— Все в порядке, — сказал он.

Ее прекрасная обнаженная грудь зашевелились под ним в неожиданном порыве, а ее руки, ее прекрасные руки… Они толкались в его грудь, без слов говоря ему, чтобы он убирался к черту. Вайолет снова уставилась на стену. И избегала его всеми силами. Она снова игнорировала его.

— Ви, правда, все в порядке.

Она ничего не ответила, но продолжала толкать его. Медленно и осторожно он слез с нее, вытащив свой полутвердый член из тепла ее тела. Дрожащими руками она опустила платье, прикрываясь им.

О нет, только не это.

— Ви, пожалуйста, не сходи с ума из-за меня. — Он натянул штаны и застегнул их. — Да, я твой босс. И да, мне жаль из-за того, что только что произошло…

Ее глаза словно лазерным лучом пригвоздили его к месту, а затем продолжили прожигать его насквозь.

— Не секс, — уточнил он. — Я говорю о Джоне. Я ни на минуту не жалею о сексе. В отличие от тебя.

— Не говори мне, что я чувствую, — выдохнула она.

— Дерьмо. — Алекс провел руками по лицу. — Честно, есть ли что-нибудь, что я могу сказать, чтобы все исправить?

Женщина повернулась к нему спиной и начала поправлять одежду резкими движениями. Ее модная прическа наполовину упала на спину. Одна из палочек для еды упала на пол, и он со вздохом поднял ее и протянул ей.

— Я должна работать с ним, — сказала она. — Что он должен думать обо мне?

— Дорогая, Джон не думает ни о ком, кроме себя. Я гарантирую это. Завтра он даже не вспомнит, что это произошло.

Она выхватила у него палочку для еды, ее плечи опустились. Казалось, она увядала на его глазах.

— Почему это все время происходит между нами? Каждый раз я убеждаю себя, что могу держаться от тебя подальше,