— Сейчас мы занимаемся делом, в котором ты мог бы нам помочь, — ответил Фрэнк, стараясь держать себя в руках.

Кейт молча повернулся к братьям спиной и подошел к штанге.

— Кейт, что ты делал сегодня днем? — поинтересовался Джо. Он не сводил глаз с пустого крюка на стене — здесь вполне мог бы висеть арбалет.

— Вот что, — выдохнул Кейт, поднимая штангу. — Я весь день тренировался. Видишь ли, я намерен в пятницу растереть в порошок этого салагу Пирсона.

— Ты так уверен, что выйдешь в финал? — спросил Фрэнк.

Кейт опустил штангу.

— Лучше не зли меня. Я уверен даже, что одержу победу!

— Похоже, что на самом-то деле ты боишься Пола, — подзадорил его Джо.

— Раньше я действительно считал его серьезным противником, но теперь об этом нечего беспокоиться — посмотрите на его тренера. Строил из себя самого крутого каратиста, а сам не смог даже защитить себя, когда кто-то вломился в спортзал. И вы думаете, я стану бояться ученика этого неудачника?

Фрэнк почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Какое право имеет это ничтожество, человек, который использует приемы карате, чтобы избивать людей, говорить такое о сенсее?! В одном мизинце мистера Ватанабэ больше духа карате, чем Кейт сможет набраться за всю свою жизнь.

— Ах, да! Ты ведь тоже из учеников мистера Ватанабэ! — Кейт мерзко захихикал.

Фрэнк побледнел от гнева и сделал шаг вперед.

— Кажется, я задел ваши чувства, сэр? — продолжал издеваться Кейт. — Может быть, желаете сразиться на мечах? Или предпочитаете поиграть в классики?

— Я предпочитаю соревнование в стрельбе из лука. — Фрэнк снова отступил назад.

Кейт неожиданно повернулся к ним спиной.

— Так отправляйтесь играть в Робин Гуда куда-нибудь в другое место.

— Ну что ж, тогда пока! — произнес Джо, и братья пошли к своему фургону.

Пока они ехали домой, Фрэнк успел успокоиться. Мистер Харди учил своих сыновей не поддаваться на грубые провокации вроде тех, что они сейчас услышали, и не позволять им выбить себя из колеи. Джо включил погромче радио, и братья принялись во все горло подпевать певцу… «Это лучший способ выпустить пар», — подумал Джо.

В этом шуме они едва не пропустили телефонный звонок. Джо схватил трубку; Фрэнк тем временем выключил радио.

— Джо, это Тикко, — раздалось в трубке. — Я сейчас у дяди, только что закончила перевод. Вы можете приехать?

— Едем!

Через восемь минут братья Харди были у дома сенсея. Тикко ждала их в гостиной.

— Здесь я не нашла ничего интересного, — сказала она, указывая на календарь, — хотя мне пришлось немало поломать голову. Сначала мне показалось, что это просто какая-то белиберда: таких слов в японском языке нет. И только когда я прочла эти слова вслух, стал появляться какой-то смысл. — Она протянула ребятам листок с иероглифами. — Вот этот иероглиф означает «король», следующий — «могила»…

— Король и могила! — Фрэнк склонился над листком. — Если прочитать по-английски — город Кингсбари! Что там еще?

— Редклиф, Ривертон… Вот весь список, — Тикко протянула ему другой листок бумаги. — Это просто названия городов, расположенных вдоль восточного побережья…

— Зачем ему понадобилось переводить их? — удивился Джо.

— Кто знает? — пожала плечами Тикко. — Может быть, собирался писать в Японию друзьям, которые хотели приехать сюда, или что-нибудь еще. Это не главное… А вот что действительно важно!

Девушка протянула ребятам письмо, которое они нашли с обратной стороны стола сенсея, вместе с переводом. Ее лицо казалось спокойным, но листки у нее в руке дрожали.

Джо взял перевод и быстро пробежал его глазами.

— Это наверняка подделка! — воскликнул он, еще не закончив читать.

— Нет. Письмо, которое вы мне дали, совершенно точно написано моим дядей. Как мы все обманывались! — Тикко с трудом сдерживала слезы.

Джо молча протянул перевод Фрэнку. Его брат всегда так уважал мистера Ватанабэ! Какова будет его реакция?..

Уважаемые коллеги,

Я, нижеподписавшийся Сеино Ватанабэ, сенсей, настоящим документом даю обет служить могущественному клану «Якузы» «Киншасу» и торжественно клянусь исполнять обязательства, возложенные на меня «Киншасу».

Я удостоверяю это своей подписью, несущей в себе честь моего рода и звания сенсея, — Сеино Ватанабэ.

Не поднимая головы, Фрэнк смял листок в руках. Это неправда! Как может их сенсей быть членом банды безжалостных преступников?

Мальчик сильнее сжал в кулаке комок бумаги. Неужели мистер Ватанабэ — убийца?..

Фрэнк швырнул скомканный листок на стол.

— Этому должно быть какое-то объяснение, — медленно произнес он.

— Конечно. — Голос Тикко был таким же ледяным, как и выражение ее лица. — Мой дядя, такой уважаемый и такой могущественный, живший в прекрасном доме в самом престижном районе Токио, получил все это в награду за то, что был убийцей.

— Подожди, Тикко, — прервал ее Джо. — Давай подумаем. Теперь очевидно, что мистер Ватанабэ каким-то образом связан с «Якузой». Но это еще не означает, что он был убийцей!

— Ты прав. — В голосе Фрэнка прозвучали благодарные нотки.

И все трое принялись раздумывать над смыслом письма.

— Значит, он был сенсеем и национальным героем, — сказал Фрэнк. — И при этом, возможно, использовал свое мастерство каратиста, работая на клан «Якуза».

— Как тайный убийца! — решительно добавила Тикко.

— Может быть, и нет, — поспешно возразил ей Фрэнк. — Может быть, он был телохранителем или, скажем, тренером по карате для членов «Якузы».

— Это ненамного лучше, — упрямо произнесла Тикко.

— Может быть, у него не было выбора, — продолжал Фрэнк. — Возможно, они как-то заставили его работать на себя.

Тикко указала на письмо.

— Мой дядя клянется своей честью служить им. Он никогда не написал бы так, если бы это не было правдой. Это не какое-нибудь «честное скаутское»: в Японии понятие «честь» воспринимается гораздо серьезнее, чем здесь. Если потеряна честь, остается единственный выход — смерть.

— Возможно, он не знал, с кем имеет дело, — сделал новое предположение Фрэнк. — А когда понял это, попытался выйти из игры. Они в отместку сожгли его дом — а может быть, сделали и что-то еще. Тогда мистер Ватанабэ покинул Японию и приехал сюда.

— Я считаю, прежде чем брать на себя какие-то обязательства, он должен был выяснить, что это за люди. — Тикко задумалась. — Но вообще-то возможно…,