Ответил кто-то из слуг, я назвался и попросил к телефону миссис Медлин Сперлинг. Фамилия ее мужа была Пендлтон, но эту разыгранную карту она скинула в сброс. Я собирался ограничиться сутью, но ей хотелось поговорить. Всего полчаса назад Рони позвонил Гвен, рассказал ей о нападении на машину, и, разумеется, Медлин жаждала услышать от меня подробности. Пришлось удовлетворить ее любопытство. Ее очень беспокоила моя голова, и пришлось ее заверить — голова успешно выдержала бандитский удар и даже не растрескалась. Когда я наконец сумел объяснить ей, зачем, собственно, звоню, и по моему тону она сразу поняла, что звонок важный и заслуживает внимания, она тут же безо всякой обиды переключила регистры, и мы в секунду обо всем договорились. Я повесил трубку и повернулся к Вулфу:

— Порядок. Семейство в сборе, она позаботится о том, чтобы до нашего приезда никто не смылся. Нас пригласили на ленч.

— Сестра тоже будет?

— Весь комплект.

Он взглянул на часы — двадцать три минуты двенадцатого.

— К половине первого должны быть там.

— Да, запросто. Кажется, я знаю, где можно взять напрокат бронированную машину. Наш маршрут проходит в пяти милях от дворца на холме, там живет один наш знакомый.

Он скорчил гримасу:

— Поедем в седане.

— Пожалуйста, если вы готовы корчиться на полу или позволите мне спрятать вас в багажник. Его интересуете вы, а не я. Кстати, как насчет Фреда и Орри? Я уже позвонил Солу и предупредил его, что помимо адвокатской братии тут замешана и другая публика, посему Фред и Орри могут немного передохнуть, А когда вы поговорите с семейством и выскажете им все ваши потаенные мысли, Фреда и Орри можно снова подключить к программе, хотя лучше бы обойтись без этого.

На такую уступку он пошел. Связаться с Фредом и Орри я не мог, но скоро они так или иначе позвонят, и мы велели Фрицу передать им — до дальнейших распоряжений могут дружно расслабляться. Потом Вулф еще раз поднялся на крышу, а я отправился в гараж за машиной, так что стартовали мы около полудня. Вулф как всегда сидел на заднем сиденье, потому что в случае аварии там больше шансов остаться в живых, правой рукой он крепко вцепился в ремень, но это вовсе не значило, что он дрожал больше обычного, — просто считал, что машину не случайно называют «гроб на колесах», сломать шею в ней можно всегда. Но в зеркальце я заметил, что всю дорогу он не закрывал глаза, хотя не спал вот уже тридцать шесть часов подряд.

День был облачный, ветреный, не делавший июню чести, хотя, слава богу, без дождя. Когда мы съехали на дорогу к Стоуни Эйкрз и добрались до места, где на нас с Рони устроили засаду, я остановил машину и показал Вулфу местность; доложил, что по сообщению Сола у Рони изъято триста двенадцать долларов и он ждет команды, как этими деньгами распорядиться.

Местность Вулфа не интересовала.

— Мы почти приехали?

— Да, сэр. Еще мили полторы.

— Вперед.

Когда мы подходили ко входу в усадьбу, нам была оказана высокая честь. Нас встретил не грустного вида тип в мохеровом форменном костюме, а Джеймс Сперлинг собственной персоной. Правда, улыбки на его лице не было. Он начал говорить через открытое окно машины:

— Как это прикажете понимать?

Похвастать близким знакомством с Вулфом Сперлинг пока не мог и, естественно, знал, что Вулф никогда не сидит в машине дольше, чем требуется. Посему Вулф, прежде чем ответить, распахнул дверцу и выпростался на гравий.

А Сперлинг тем временем продолжал:

— Я пытался вам позвонить, но пока нашел номер телефона, вы уже уехали. Что это за фокусы? Вы же прекрасно знаете, черт подери, что мне такая реклама не нужна.

Вулф строго взглянул ему в глаза:

— Вы наводили обо мне справки, мистер Сперлинг. И должны понимать, что мозги у меня не куриные. Могу заверить, что шаг этот вполне оправдан, и я это докажу, если вы не будете прерывать меня на полуслове. Когда я все объясню вам и вашей семье, мы посмотрим, найдется ли у вас достойная альтернатива моему приезду. Ставлю на кон мою репутацию, что не найдется.

Сперлинг явно хотел сорвать банк, не заключая пари, но Вулф жестко стоял на своем, и, понимая, что надо либо приглашать нас в дом, либо попросить выехать вон, председатель правления остановился на первом варианте. Вместе с Вулфом он направился к дверям. Поскольку никто из прислуги не показался, я отогнал машину на закрытую гравием площадку позади дома, укрытую кустарником, запер ее и пошел к ближайшему входу в дом, а именно, к западной террасе. В дверях я столкнулся с Медлин. Вежливо поздоровался.

Чуть склонив голову набок, она окинула меня изучающим взглядом, большие темные глаза смотрели с легким прищуром.

— Не заметно, чтобы вас здорово отделали.

— Правда? Еще как отделали. Внутренние травмы. Но тут поработали не грабители. Тут… — я махнул рукой. — Сами понимаете.

— Я в вас разочарована, — глаза ее открылись чуть больше. — Почему вы их не перестреляли?

— Голова была занята другим. Сами понимаете чем. Ладно, сравним наши записи по этому вопросу как-нибудь в другой раз. Большое спасибо, что потянули время и поставили вашего отца перед фактом, иначе он нипочем бы сюда нас не пустил. Еще спасибо, что поверили мне на слово, — наш приезд сюда лучшее, что мы сейчас можем сделать для Гвен. Как меня здесь теперь величают или это зависит от каждого конкретного случая?

— Теперь вы во всех случаях Арчи. Я объяснила это Уэбстеру, Полу и Конни, потому что они будут сидеть с нами за столом, к чему же усложнять? К тому же раз здесь Ниро Вулф… они ведь не дураки. Кстати, ленч из-за вас задержали, обычно мы садимся за стол в час. Так что идемте. Как у вас с аппетитом?

Я сказал, что готов проявить его не на словах, а на деле, и мы вошли в дом.

Ленч подавали в большой столовой. В галстуках были только мы с Вулфом, но в другую крайность — скажем, шорты — не ударился никто, день для этого был слишком прохладным. Сперлинг был в полосатой куртке поверх шелковой голубой рубашки с открытым воротом. Джимми и Пол Эмерсон щеголяли в старых потертых свитерах, коричневом и темно-синем. Свою лепту в общую пестроту вносил и Уэбстер Кейн — на нем была шерстяная рубашка в кричащую красно-желтую клетку. Миссис Сперлинг надела розовое платье из искусственного шелка, а поверх него, не застегивая, накинула пушистую, розовую кофту. На Конни Эмерсон было что-то крапчато-голубое, смахивавшее на халат, или я просто слегка отстал от жизни. Гвен — кофейная блузка и брючки. Медлин — черно-коричневое платье из мягкой, гладкой шерсти.

Так что на официальный этот прием никак не тянул, но непринужденной я бы обстановку не назвал. С едой затруднений ни у кого не было, всех смущало другое: о чем говорить? Вулф терпеть не может напряженную атмосферу за столом и поэтому как-то попытался вовлечь сотрапезников в беседу, но не очень преуспел, все его достижение — дружеский спор с Уэбстером Кейном по поводу механизма товарно-денежных отношений и книги какого-то англичанина, о которой никто из присутствовавших не слышал, за исключением только Сперлинга, но даже если тот и знал ее наизусть, то вида не подал.