На мгновение лицо коммандера осветилось такой же плутовской улыбкой, как у Хоэра.

— От тебя этого и не требуется. Ты сам почувствуешь, что ощущение опасности выветрится за пару недель. И ты научишься способам сохранять уверенность в надежности своей защиты. Как мы это называем, не надо лезть в ванную. В Гвардии, разумеется, все проще: мы дежурим по очереди. Кстати, пока твой подопечный во дворце, мы можем подменять и тебя, — взмахом руки он оборвал благодарные излияния Дюрандаля. — Нет, мы делаем это для каждого, работающего в одиночку. Это считается частью нашей работы. Нас все равно слишком много, чтобы охранять Короля, да он и сам не заинтересован в том, чтобы по дворцу шатались сбрендившие Клинки.

Значит, Дюрандаль угадал правильно, и это было приятно.

— Но спать-то я могу?

Улыбка сделалась шире.

— Ты можешь вздремнуть в кресле на час-другой, но будешь просыпаться даже от паучьего чиха. К этому привыкаешь. Заведи себе хобби: изучай законы, финансы. Или иностранные языки. Помогает коротать время. И потом, видишь ли, даже Клинки рано или поздно стареют. Не вечно же тебе оставаться суперфехтовальщиком.

Дюрандаль снова поблагодарил его. Было что-то будоражащее в том, как он просто, по-братски беседует с двумя людьми, которыми так долго восхищался. Хоэр был для него наполовину героем, наполовину другом — почти недосягаемым, хотя Дюрандаль уже несколько лет считался лучшим фехтовальщиком. Что же касается Монпурса, кандидаты едва ли не молились на него за его легендарные способности в фехтовании и стремительное восхождение по служебной лестнице.

— Есть ли какая-то неизвестная мне причина, по которой маркизу понадобился Клинок?

Неловкая пауза.

— Ничего такого мне не известно, — неохотно признался Монпурс. — Король не отказывает графине ни в чем. Ты только не считай себя обделенным. Смотри на это с другой стороны — твое назначение потребует от тебя всех твоих способностей. Мы охраняем Короля, но нас добрая сотня. Большую часть времени мы просто маемся бездельем.

Знакомые мотивы: помнится, так сэр Арагон утешал невезучих коллег.

Хоэр расплылся в ухмылке.

— Скажи ему про женщин!

— Вот сам и скажи, молодой распутник.

— Надеюсь, что кто-нибудь из вас все же скажет, — мягко заметил Дюрандаль. Им-то известно, что он невинен. Они сами прошли через это.

— Ох, их здесь избыток. И вечно их тянет в сон.

Монпурс недоверчиво закатил глаза к потолку.

— Ты хочешь сказать, ты настолько их утомляешь. Это просто часть легенды, Дюрандаль — лучшая ее часть.

— Я найду тебе хорошую наставницу, — задумчиво протянул Хоэр. — Дай-ка подумать… Блонди? Эйн? Роз? Ах, да… замужем за придворным, так что ей скучно одной, но никаких разговоров о вечном союзе… хороша собой, игрива, страстна…

— Он таких знает сотню, — хмуро вздохнул его командир. — Я не позволю ему дурить тебя.

— Весьма благодарен, — сказал Дюрандаль, сглотнув слюну.

— А теперь как ты посмотришь на то, чтобы оставить нашего щедрого друга посторожить твою дверь и прогуляться со мной?

Все мускулы его тревожно напряглись.

— Не сегодня, если вы не возражаете. Я бы не против, но мне кажется, это слишком уж быстро… вы меня понимаете? — Он видел, что они ждали именно такого ответа и стараются не смеяться над ним. Но он правда не мог! Что бы они там о нем ни думали, он просто не мог, и все тут.

— Я клянусь тебе — как Клинок брату, — произнес Хоэр, стараясь сохранять на лице серьезность, — что буду охранять твоего подопечного до твоего возвращения.

— Ты очень добр, но…

Монпурс усмехнулся и встал.

— Тебя хочет видеть Король.

— Что?

— То, что ты слышал. Король желает говорить с тобой. Идешь?

Это совсем другое дело! В конце концов, он ведь Королевский Клинок.

— Да, конечно. Гм… мне лучше побриться сначала.

— Особой разницы не будет, — сказал Монпурс. — Пошли! Мы не можем заставлять его ждать слишком долго.

Тут уж было не до споров. Хотя Дюрандаль слышал за спиной лязг задвигаемых засовов, ему все-таки было не по себе, когда они с Монпурсом двинулись по коридору.

— Словно мурашки по телу, да? — спросил коммандер. — Но это пройдет, обещаю тебе. Или ты к этому привыкнешь.

Они спустились по длинному маршу мраморной лестницы. Дворец погрузился в тишину; в коридорах царил полумрак.

— Я — Королевский Клинок, но связан Узами с другим. Как действует разделенная верность?

— Ты связан с маркизом. Он первый. Король второй. Вот если они поссорятся, у тебя возникнут серьезные проблемы…

Неплохая подготовка для вопроса с подвохом, и место для этого неплохое: длинный, совершенно пустой зал.

— Зачем Королю давать такую ценную собственность, как Клинок, человеку, у которого нет врагов?

— Мне казалось, я уже говорил тебе это.

— Скажи еще раз.

— Уж не оспариваешь ли ты королевскую волю? — Монпурс приоткрыл дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, ведущая вниз.

— Мне не хотелось бы считать своего повелителя дураком, Вожак.

Коммандер закрыл за ними дверь и больно сжал его руку.

— Что ты хочешь этим сказать? — В голубых глазах появился ледяной блеск.

Дюрандаль понял, что стоит прямо под лампой, и лицо его как раз на свету. И как это он ухитрился так быстро ступить на зыбкую почву?

— Если Король сомневается в чьей-либо преданности — ну, не сейчас, но, возможно, в будущем — в общем, гораздо труднее строить заговор, имея за спиной Клинка, не так ли? И потом, это как пробный камень: если Клинок вдруг сойдет с ума, стоит разобраться.

Тяжелый взгляд.

— Ох, ладно, брат Дюрандаль! Ведь не подозреваешь же ты своего маленького маркиза в измене?

— Нет, ни капли. Но Его Величество не может подсаживать Клинков только к ненадежным, верно? Ему надо пометить так и несколько пустышек.

Еще более долгий взгляд. Откуда-то снизу донесся взрыв мужского смеха.

— Надеюсь, ты не будешь распространять такие безумные идеи, брат.

Духи! Значит, он прав!

— Нет, Вожак. Я не буду говорить этого больше.

Не двинув и мускулом, Монпурс сбросил еще десять лет и снова стал совсем мальчишкой.

— Отлично. Теперь еще одна. Если Его Величеству вдруг захочется пофехтовать с тобой немного — три из четырех, ясно?

— Нет.

— Меньше — и он заподозрит подвох. Больше — и он обидится. Глупо обижать власть имущих, брат. — Он двинулся вниз по лестнице.