для добра. Если скажешь все, что в дому барина твоего случилось, десять рублев серебром. А если чего важного вспомнишь, то и более отвалю.

— Не врешь?

— Мое слово крепко. Итак, ты можешь мне что-то об этом рассказать?

— Много чего могу. Где изволишь слушать, барин?

— Садись в карету. Поедем со мной и приказ. Там все и расскажешь. Да ты не бойся, ничего тебе не грозит. И деньги получишь. Мое слово крепко.

Тишка почесал голову и сел в экипаж. Ехать ему никуда не хотелось, но уж больно хорошие денежки посулил барин, а у него в кармане были лишь две полушки.

— Не поехал бы с тобой ни в жизнь, но верный человек на тебя указал. А мне через него еще никакой пакости не было. Я, барин, много чего про Кантемиров знаю. С младых лет при их доме состою.

— Ты с чего это в бега надумал податься? — спросил Тарле.

— Дак смерть мне была в дому Кантемиров. И ничего иного ждать не приходилось. Вот и решил свой живот спасти. Взял грех на душу. Сбег от барина.

— А что там в дому Кантемиров? — продолжал допытываться Тарле.

— Я сказал, что смерть ждала меня.

— Это я понял. Но откуда она грозила тебе, Тишка?

— Кто? — хитро спросил мужик.

— Ты, парень, дураком не прикидывайся. Я вашу породу знаю.

— Дак чего говорить-то?

— Кто грозил тебе в доме Кантемиров, что ты решился пуститься в бега?

— Вурдалак в их дому объявился. Вот и весь сказ! И мне иного хода не было окромя как в бега.

— Вурдалак?

— Кровосос мне жизни не оставил бы.

— Но коли сыщут тебя? За то, что убежал от барина батоги тебя ждут!

— Батоги не смерть, барин.

— Ладно, Тишка. Сейчас на место приедем, и все покажешь без утайки господину надворному советнику Волкову.

— Волкову? Это который по сыскному-то делу?

— Волков не тронет тебя. Я слово дворянское даю тебе в том. Расскажешь, все чего знаешь, и катись с деньгами восвояси.

— А не обманешь? — снова спросил Тишка. — Пытать не учнешь ли в сыскной части?

— Я уже дал тебе слово дворянина. Сказал, что не будет пытки и ничего плохого не будет. Нам дела до тебя нет никакого. Нам про вурдалака знать все надо.

***

2

Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.

Ровно через час Тарле втолкнул Тишку в кабинет, где сидел Волков, занимаясь чтением бумаг.

— Вот вам, Степан Андреевич, презент.

Надворный советник поднял голову и с недоумением стал разглядывать мужика.

— Не иначе разбойника поймал, Иван Карлович, — спросил он. — Такого человечишку за одну рожу в остроге держать.

— Сие Тишка из дому Кантемиров!

— Что? — Волков вскочил со стула. — Тишка? Холоп князя Антиоха?

— Он самый! Беглый холоп, Степан Андреевич.

— Вот как? — Волков оживился. — Значит ты живой?

Тишка удивился и осенил себя крестным знаменем.

— Живой я, ваше высокоблагородие. Как истин бог живой.

— А в доме барина твоего давно похоронили тебя. Знаешь ли про сие?

— Не слыхал про то, барин. Да и в бегах я. Прячусь более. Кабы не выдал кто. Народишко-то какой ныне? За полушку продадут. А на беглых сыск ведут. Сам, поди, знаешь.

— А как давно ты в бегах? — спросил Волков.

— Дак почитай месяца три, ваше благородие.

— Три? Странно сие! Сыска по сему делу нет. И все в дому говорят, что де исправно служил Тишка барину, да помер от чахотки.

— Чудно сие, барин, — ответил Тишка.

— Чудно. А ты про это не слышал?

— Дак в бегах я. Более молчал про то кто я и откуда. А про дом Кантемиров не спрашивал.

— Стало быть, не знал ты, что вместо тебя в доме иной человек под твоим именем служит? — спросил Волков.

— Дак откудова мне знать про то, барин? Я сбег и про то не ведал.

— А имени не сменил? — спросил Волков.

— Имени? А чего менять-то? Мало ли Тихонов на свете бродит? В одной Москве с тыщу, а то и более.

— А скажи мне, Тишка, с чего ты сбежал? Али барин обижал тебя?

— На барина жаловаться грех. Ничего худого не скажу. А сбежал от нечистой силы.

— Подробнее, — потребовал Волков.

— Дак вурдалак-то появился.

— Вурдалак?

— Еще в старом дому в деревне, до того как я Москву то попал. Ночью в мою каморку постучал некто. Я-то поначалу не знал кто это. Темно было, и думал я, что один из слуг пришел ко мне. Тако бывало. Лакеи захаживали и вместях мы вино пили. Но в тот раз все по-иному повернулось.

— Ты дело говори! — прервал холопа Волков. — Мне недосуг слушать про твоих лакеев и винопитие!

— Я и говорю дело, ваше благородие! Постучали в каморку мою. Я спросил через двери, кто пришел. И мне был ответ голосом тонким. Баба ответила! Я что сие думал служанка Марфа. Давно она глянулась мне, барин.

***

Тишка услышал голос Марфы.

— Впусти меня, — просила она.

— Марфа?

— Впусти меня, Тихон. Пришла я сама к тебе. Ты хотел, чтобы я пришла! — был ответ.

Тишка уже положил ладонь на засов, но одернул руку. Подумал, откуда Марфа про сие знать может? Не говорил ведь он никому, что глянулась ему девка-краса.

И снова в двери тихо постучали.

— Открой мне, Тихон.

— А с чего ты пришла ко мне? — спросил он.

— Ты сам позвал меня, — был ответ.

— Врешь. Никогда не звал я тебя…

***

Тарле подумал, что холоп вздумал шутить с ними.

— Ты смеяться посмел над нами?

Тишка замахал руками:

— Дак сами хотели знать, с чего я сбег от моего барина! Я и рассказываю все без утайки! А вы сердиться вздумали!

Волков попросил Тарле успокоиться и приказал Тишке продолжать.

— Говори далее.

— Дак не пустил я девку к себе.

— С чего так? — спросил Тарле. — Она глянулась тебе. Отчего не пустил?

— Дак в доме, где жила старуха Кантакузен, многие про сие знали. Вурдалак может любой облик принять, и любым голосом говорить. Но сам войти к тебе он не может. Надобно ему позволение дать. А как дал, то тут тебе и конец пришел.

— И что? — Волкова стал раздражать Тишка. Все из него тянуть надобно.

— Дак не пустил я девку.

— И ты так девки испугался? — спросил Тарле. — Так испугался, что сбег от барина?

— Дак кабы девка! Сила бесовская, а не девка, барин. Вурдалак то был, а не девка! Хотя голосом он Марфиным говорил. Вот те крест, не вру! Наутро поговорил я с лакеем старым. И то сказал мне, что коли пришел за мной вурдалак, то в