реанимации, и мама с папой боялись, что он не выживет. Я думаю, это оставило на них определенный отпечаток. Они всегда слишком сильно его опекали, а после этого несчастного случая и вовсе не спускают с него глаз, и я это прекрасно понимаю. Я волнуюсь и за них, и за него. Я стараюсь помогать им, даже после того, как переехала в другой город».

«Я помню, того парня звали Саймон. Мне было, наверное, лет восемь, а ему где-то двенадцать. Когда мы сидели рядом в школьном автобусе, он совал свою руку мне в трусы. Мне было настолько стыдно, что я просто замирала и терпела все это. Помню, что как-то раз меня даже стошнило! Я никому не рассказывала об этом раньше, так как чувствовала себя неловко из-за того, что позволяла этому парню делать такие вещи».

Заметили отрицание, сокрытое в этих историях? Каждый рассказ вызывает неприятные, гадкие ощущения. Так странно слышать чужие рассказы о подобных неправильных вещах. Мне приходилось часто слышать подобные истории о детских психологических травмах, и все они ощущаются одинаково. На всех встречах, которые я посещала, во всех группах психологической помощи, которые я проводила, попадаются люди (обычные люди, переживающие непростые времена), которые отрицают, что пострадали в детстве. Они рассказывают истории, похожие на те, с которыми вы ознакомились выше, и я, как и все, кто их слушает, знаю: то, что с ними случилось, неправильно. Их детский травматический опыт – не мелочь. И все это время мы думаем: «Какой ужасный рассказ. Похоже, ему сейчас действительно тяжело… и все происходящее с ним сейчас – не простое совпадение».

Итак, почему же, даже когда у нас дела идут не очень хорошо, мы отрицаем, что наши детские переживания могут иметь какое-то отношение к нынешним проблемам? Хотя и нам, и нашим родным было бы легче, если бы мы не стали в этом разбираться, причина лежит гораздо глубже. Миллионы людей смотрели выступление Брене Браун на канале TED talks под названием «Слушая стыд»[21]. Проделанная ею работа и ее речь вызывают восхищение[22]. Но я хочу, чтобы вы знали, что стыду обычно предшествует… что? Ну-ка угадайте. Травма. Стыд – это распространенная реакция на травматический опыт. Так чего же мы стыдимся? Как правило, каждый случай уникален, но как вы думаете, чего стыдятся люди из примеров выше?

Думаю, каждый из героев стыдится того, как с ним обращались. Возможно, они считают, что с ними бы так не поступили, будь они по-настоящему достойны любви. Этим людям стыдно, что их близкие так дурно поступали с ними, хотя должны были бы любить их и уважать. Мать-алкоголичка, мать в депрессии, отец – домашний тиран, родители, которые одному ребенку уделяют больше внимания, чем другому, школьный обидчик, который знает, что останется безнаказанным. Авторы всех этих историй заслуживали лучшего обращения, но они никогда не признают неправильность произошедшего, потому что им стыдно. Знаете, почему я считаю, что все эти ужасные события можно считать травматичными? Потому что, будь это не так, пострадавшие бы справились с этим. Они бы сказали что-то вроде: «Этот мальчишка постарше дотронулся до меня, вот козел!» Не скрывали бы всей правды. Не было бы никаких оправданий для чувства неловкости. И стыда бы не было.

Травма привязанности

В некоторых из историй, упомянутых выше, детская травма была вызвана внешними событиями (например, автомобильной катастрофой), но если присмотреться повнимательнее, можно заметить, что в большинстве этих ситуаций важную роль играют межличностные взаимодействия – отношения между людьми. Травма привязанности – это особый тип травмы, который переживает младенец или очень маленький ребенок, когда родители физически не уделяют ему внимания или применяют к нему насилие.

Привязанность – это взаимоотношения младенца или малыша с родителями или опекунами. Здоровая эмоциональная связь между ребенком и его родителем формируется по мере того, как развиваются их отношения. Взрослый и ребенок должны быть эмоционально сонастроены. Если ребенок грустит, родитель должен обратить на это внимание и отреагировать соответственно. Если родитель раздражен, ребенку нужно это осознать. Это и есть сонастроенность, которая способствует формированию привязанности. В этих первых взаимоотношениях мы и учимся регулировать свои чувства (различать, понимать и контролировать их). Мы начинаем понимать, кто мы для себя и для других людей. Мы осознаем, что наши чувства важны, как и мы сами. Начинаем осознавать собственную ценность.

Надежная привязанность формируется в результате постоянного проявления родителем заботы, любви и внимания в адрес малыша. В таком случае ребенок будет уверен в себе и во взаимоотношениях с другими людьми. Он знает, что с ним и как, уверен, что может положиться на своих родителей, и знает, что его любят и он достоин любви. Ребенок, у которого сформировалась надежная привязанность, обладает значимой точкой опоры, источником любви, благодаря которому он становится цельной личностью и начинает уважать себя. Звучит здорово, правда?

А вот если эмоциональные потребности ребенка не удовлетворялись и родители не были с ним на одной эмоциональной волне, то все будет не так радужно. В этом случае между ребенком и его родителями формируется привязанность, в которой малыш не будет чувствовать себя защищенным. В дальнейшем это приведет к неуверенности в себе и во взаимоотношениях с родителями, тогда как должно быть наоборот. Дети не чувствуют, что родителям можно доверять, не ощущают себя любимыми и достойными любви. Им кажется, что они словно растворяются на фоне своих родителей, что их чувства игнорируют или не воспринимают всерьез. Малыша никто не хочет по-настоящему видеть и слышать, он ощущает себя никчемным, никому не нужным. Его не ценят, он чувствует, что ничего не значит для близких и любимых людей. У него фрагментарное и бессистемное представление о самом себе – слабо развитая идентичность, он не уверен, что понимает, кто он, особенно в отношениях с другими людьми. Так формируется ненадежная привязанность, когда человек чувствует себя незащищенным по отношению к себе и к другим.

Когда между ребенком и родителем сформирована ненадежная привязанность, родитель не чувствует себя защищенным, воспринимая такие отношения как травматические. Это еще называется травматической привязанностью, но, по сути, ничем не отличается от других разновидностей травмы. Малыш полностью зависит от взрослых рядом с ним (ведь он физически может погибнуть, если окажется в одиночестве), поэтому угрозу в отношении себя он ощущает как очень серьезную и потому всеобъемлющую. Маленькие дети по определению не способны изменить свое положение самостоятельно – они беспомощны. Вспомните формулу из первой главы. Ребенок ощущает какую-то угрозу (что его родители не могут или не хотят удовлетворить его потребность в поддержке, защите и любви) – его