Понятия не имею, откуда он знал правило «Инициатива наказуема исполнением», но произнес:

- Вот ты, Хасколд, и попробуешь со своими людьми, а остальные будут наготове.

- Только чтобы франки не заметили никаких приготовлений, - потребовал я.

- Не заметят! – пообещал великий конунг весело, потому что, наверное, проникся моей идеей и, как положено командиру, присвоил ее.

11

Что-то мне везет на туманы в этих краях. Накрыло с вечера, причем так плотно, что видимость упала метров до пяти, а ночью и вовсе стала нулевая. Сразу вспомнился радиолокатор, и как я неподалеку от этих мест лихо вел по нему судно в Антверпен. Тогда я думал, что жизнь подходит к концу, и провести остаток ее в комфортной бельгийской тюрьме – не самый худший вариант, поэтому не боялся выскочить на берег или врезаться в другое плавсредство. Сейчас я иду по берегу Сены впереди цепочки из четырех десятков воинов. На спине у меня закреплена сабля. Щит не брал, потому что тяжелый и звонкий, особенно, когда ударяется о камень. Последнее особо нежелательно. Надеюсь раздобыть трофейный до того, как начнется месилово. В небольшой стычке буду блокировать удары врагов саблей и кинжалом.

Сразу за мной шагают три тройки, несущие по лестнице каждая. Стараемся ступать бесшумно, но камни скрипят под сапогами. Иногда кто-нибудь спотыкается, но пока никто не упал.

Предположив, что уже миновал угловую башню, поворачиваю и начинаю подниматься по склону холма. Он покатый – хоть что-то создает меньше проблем, чем ожидалось. Стена холодная и влажная, наверное, скользкая. Я останавливаюсь. Чуть не зацепив меня лестницей, замирает и первая тройка викингов. Идет цепная реакция налетов на шедших впереди и резко остановившихся, слышится тихая ругань. Я молча направляю первую тройку к стене и показываю, где прислонить лестницу. Затем подвожу еще две тройки и подталкиваю следовавших за ними викингов к лестницам: к первой-второй-третьей, к первой-второй третьей… Последнего разворачиваю и, несмотря на его недовольное бурчание, отправляю к берегу реки, чтобы привел сюда второй отряд. Сам подхожу к центральной лестнице и быстро поднимаюсь по ней. Несмотря на то, что мокрые, скользкие перекладины сильно шатаются, абсолютно не боясь упасть. Наверное, потому, что не вижу землю и не могу представить, как буду лететь до нее и какой частью тела шмякнусь.

Сторожевой ход широкий, и весь отряд собрался на небольшой части его. Сидят на корточках, как я приказывал, хотя ни из города, ни из башен нас не видно. По крайней мере, я не вижу ни башен, ни домов. Только слышу, как где-то неподалеку гавкает собака. Сбрехнет пару раз, замолкнет, прислушается... Если бы заливалась без остановки, может, и привлекла бы внимание защитников города, а так никто не обращает на нее внимание.

- Расходимся, как уговаривались, - шепотом приказываю я.

Одна половина под командованием Хасколда Леворульного идет к надвратной башне, вторая под моим – к угловой. Я шагаю впереди, держа саблю в руке. Думал, что преодолеть придется всего метров двадцать, но оказалось, что больше. Значит, поднялись мы на стену ближе к воротам. Что и подтвердил шум с той стороны. Викинги под командованием Хасколда ворвались в надвратную башню с криками, хотя предупреждал их, что действовать надо тихо. Когда орешь, становится не так страшно.

К угловой башне я вошел как раз в тот момент, когда снизу по крутой деревянной лестнице поднялся кто-то, держа над головой факел, только начавший разгораться. Света от него хватило, чтобы я увидел прислоненные к стенам по обе стороны от лаза овальные и круглые щиты и копья длиной метр восемьдесят. Нес факел бородатый мужчина в кожаном шлеме, напоминающем шапку-треух, и куртке с двумя железными выпуклыми кругами на груди, напоминающими женские сиськи. Лицо было заспанное. Видимо, шум в надвратной башне разбудил, не дал спокойно дослужить до рассвета. Я подождал, когда он перешагнет с лестницы на деревянный пол этого яруса, и вошел в башню. Сказать, что руанский стражник испугался, увидев меня – ничего не сказать. Наверное, так смотрят на материализовавшееся привидение. Умение мгновенно оценивать ситуацию, принимать правильное решение и действовать – главные факторы естественного отбора. У этого придурка были проблемы, как минимум, по первым двум пунктам. Я срубил его коротким косым ударом еще до того, как руанец решил, нападать или убегать, и успел лишь выдохнуть жалобное «Нет!». Да, уважаемый, да. Таким, как ты, незачем сейчас иметь потомство. Все равно не выживет.

- Что там такое? – послышалось снизу, и в проеме показалась голова второго стражника в таком же кожаном шлеме.

Она, поворачиваясь медленно, словно шейные позвонки подклинивало, удивленно посмотрела на упавшего соратника, на факел, который, воняя горелой смолой, откатился к щитам у стены, на меня, Так понимаю, мои доспехи были похожи на те, которые носят франкские богачи, но я не был похож ни на одного из них. Я шагнул к люку и, нагнувшись, рассек и шлем, и голову в нем. Пока стражник, поднимавшийся следом, пытался понять, почему передний вдруг осел ему на голову, я прыгнул в лаз. Ногами попал в грудь убитого, и мы втроем слетели с лестницы на деревянный пол, застеленный темной, затоптанной соломой.

Этот ярус освещал масляный светильник, поставленный в нишу в каменной стене и воняющий горелым буковым маслом. В помещение было еще четыре воина: два лежали на широких нарах у стены, раздумывая, наверное, вставить или нет, один натягивал кожаные доспехи и последний ждал своей очереди у лестницы. Он был самым старым, с наполовину седой бородой, и, судя по быстроте реакции, самым опытным. Он успел вытянуть из ножен короткий меч, напоминающий римский гладиус. Я уколол его в шею через широкую и густую бороду. После чего коротко полоснул саблей по правому плечу воина, сбитого с лестницы, который столкнул с себя труп и попытался встать. Одевавший доспехи оказался самым сообразительным и резвым, успел сигануть в лаз, ведущий на нижний ярус, причем с таким грохотом, будто по лестнице покатилась бочка с вином. Ближний из лежавших на нарах натянул на свою голову грязное, желтовато-серое рядно, служившее одеялом, то ли для того, чтобы, как в детстве, спрятаться под ним от опасности, то ли чтобы не видеть, как его будут убивать. Это рассмешило меня. Скорее всего, взял бы в плен этого клоуна, но спрыгнувший за мной викинг проломил топором голову и ему, и