Величество от подобных неприятностей, а не жаловаться ей. Майк уже начал расследование, и я ни на секунду не сомневаюсь в том, что очень скоро он найдет виновного и разберется с ним. Рози, как вы знаете, наша работа заключается в том, чтобы решать проблемы.

– Да, но…

– Никаких “но”. Я категорически запрещаю говорить об этом Боссу. Знаю, что вы хорошо ладите, но это чрезвычайно важное и конфиденциальное дело. Честно говоря, я уже немного жалею, что рассказал вам. Пожалуйста, дайте мне обещание, что не будете ее в это вмешивать.

Сэр Саймон довольно редко обращался к Рози формально, как к подчиненной. Когда такое все‑таки случалось, ее это немного раздражало. Сотрудники дворца, которые занимались собаками и, естественно, отлично разбирались в породах, шутя говорили, что в своем обычном расположении духа сэр Саймон напоминал дружелюбного бигля. У них были вполне ровные деловые отношения, но, если ситуация того требовала, он превращался в человека, способного одним взглядом заставить посла замолчать или в двухминутном разговоре по телефону приструнить какого‑нибудь упрямого министра. Сейчас он источал ту же безжалостную силу, что и сержант-майор из военной академии в Сандхерсте.

– Обещаю, – неохотно сказала она.

– Спасибо. И не думайте, что, находясь на другом конце страны, я ничего не узнаю.

Вскоре Рози предстояло отправиться в Балморал вместе с королевой и первой сменой персонала. В свою очередь, сэр Саймон собирался пару недель провести в Тоскане, а затем держать руку на пульсе Вестминстерского дворца, поскольку новый премьер-министр приступил к формированию кабинета и подготовке ответа на референдум по брекситу. Со стороны все выглядело спокойно, но за кулисами разворачивался настоящий ад. Работа сэра Саймона заключалась в том, чтобы уловить среди криков нечто рациональное и объяснить, в чем оно состоит.

Глава 7

Счастливый месяц в Шотландском высокогорье пролетел незаметно. По мнению королевы, здесь можно было окружить себя здравомыслящими людьми – ведь шотландцы гораздо более приземленные, чем сассенахи[23], – и полностью погрузиться в жизнь этого места. Хоть замок и мог показаться довольно внушительным из‑за гранитных стен и готических башен, на самом деле он был окружен садами и располагал к любованию природой, отдыху и веселью.

Если в Букингемском дворце приходилось во всем полагаться на слуг и, чтобы все работало как следует, их нужны тысячи, то в Балморале можно было самой запрячь лошадь или прокатиться на лендровере. В хорошую погоду вся семья могла в любой момент отправиться на пикник. В августе этого года королеве была особенно приятна возможность находиться в своем кабинете с ковром в шотландскую клетку, не отрываясь от просмотра Олимпийских игр. Одна или вместе с теми, кто хотел составить ей компанию, она болела за Ника Скелтона в конкуре и Шарлотту Дюжарден в выездке, сидя в кресле и крича до хрипоты. Словом, она весело проводила время. Единственной причиной для беспокойства была Холли, очень пожилая корги в пересчете на собачьи года, которая все меньше интересовалась едой и прогулками. Королева внимательно следила за своей верной спутницей, кормила ее самыми вкусными лакомствами и надеялась, вопреки опыту и здравому смыслу, что это вернет собаке былую бодрость духа.

Стремительно приближался сентябрь, и вместе с ним – традиционный визит премьер-министра. Королева все размышляла о том, как он пройдет.

– Кэмерон, может быть, и взбудоражил страну, – сказала она Филипу за барбекю, – но человек он компанейский. Сомневаюсь, что новая будет такой же.

Сквозь дым от жарившихся сосисок было видно, что Филип кивнул в знак согласия.

– Мне всегда нравилась Саманта. Отлично выглядит, безупречные манеры. И посмеяться с ней всегда можно было. А что делать с премьер-министром, для которой коронный номер – надеть туфли с леопардовым принтом?

– Играть в покер на раздевание? – не моргнув глазом отозвалась королева.

Филип так сильно рассмеялся, что у него начался приступ кашля.

Но сути дела это не меняло. Вторая женщина-премьер-министр Соединенного Королевства, как и первая, не любила ни охоту, ни рыбалку, не проявляла особой любви к животным. Она не славилась умением вести остроумные беседы, про талант к танцам тоже ничего не было известно. Только любовь к яркой обуви, напряженные отношения с полицией и постоянно повторяющаяся фраза: “брексит – значит, брексит”, которая, впрочем, ничего не значила. Сэр Саймон как‑то упомянул, что она любит ходить пешком. Можно просто почаще звать ее на прогулки.

Через месяц пребывания в Балморале Рози сменил сэр Саймон. Хотя Рози официально не состояла в отношениях, отшельницей она никогда не была. У нее завязался роман с одним из королевских адъютантов, у которого к тому же имелся просторный коттедж на Карибах. В нем она отлично провела две недели, наслаждаясь тропическим теплом, потягивая пина-коладу в прибрежном баре и слушая живую музыку под ночным небом.

Вернувшись к работе, она проводила выходные в загородных домах ведущих политиков, ела пироги из слоеного теста с лососем в компании младших министров и ходила на утиную охоту с советниками правительства, выведывая любую информацию о том, что будет в мире после брексита. Об услышанном она сразу же докладывала сэру Саймону в Шотландию, но чем больше она узнавала, тем меньше понимала, что происходит. Ясно было одно: никто ничего толком не знал, но все были рады поспорить с каждым, кто отваживался поднять эту тему.

Она общалась с разными людьми во дворце по поводу картины с изображением “Британии”, но ничего особенно выведать не получалось. Гораздо сильнее ее беспокоило состояние Мэри ван Ренен, которая продолжала отрабатывать после подачи заявления об увольнении – сэр Джеймс Эллингтон сказал, что не может без нее обойтись, – и была похожа на бледную тень себя прежней. Мэри перестала получать записки, но, как она думала, только потому, что старалась не оставаться одна. Ее друзья составили расписание дежурств и по очереди провожали ее до работы и обратно, к тому же она старалась лишний раз не выходить из дома. Теперь она не могла себе представить, каково это – общаться просто так, для удовольствия.

Чтобы не мешать полумиллиону туристов осматривать комнаты дворца, открытые для посещения в летний период, Рози и Мэри по вечерам часто ходили в бассейн. Это была идея Рози. Она видела, как сильно страдает ее подруга, и не смогла придумать ничего лучше. Обычно они делали нескольких неторопливых заплывов брассом, во время которых можно было поговорить, затем Мэри перемещалась в кресло из ротанга и наблюдала за тем, как Рози, то набирая, то снижая скорость, рассекает длинными руками воду в погоне