имеется постоянная компания, в состав которой входят такие же мастера, как он сам. Но в последний год Иннокентий предпочитает садиться за стол с новыми игроками…

– Чтобы их обыграть, – закончил Гуров фразу, начатую Стасом.

Он не спрашивал, а утверждал. Лев Иванович был вполне уверен в том, что угадал правильный ответ.

– Да, в этих играх Иннокентию Прокофьеву, как правило, сопутствует успех, – подтвердил Крячко догадку друга.

– О каких же суммах идет речь?

– Как мне удалось выяснить, надо сказать, с большим трудом, в последний год Иннокентий каждый раз после игры клал в карман от тридцати до шестидесяти тысяч рублей. Но были и такие вечера, когда выигрыш составлял сто тысяч и даже больше.

– Сколько же получается в итоге?

– Об этом можно сказать только предположительно, – ответил Крячко. – Есть ряд факторов, которые остаются для нас неизвестными. Это, например, число вечеров, в которые нашему герою сопутствовал выигрыш, возможные встречи за столом с другими мастерами, которые играют даже лучше Прокофьева, и всякие другие вещи. Но, в общем, по моим прикидкам выходит, что к настоящему времени сумма, полученная им, должна составлять около трех миллионов.

– Да, вот оно! – сказал Гуров. – Могу тебя поздравить. Кажется, тебе удалось раскрыть это дело, причем уже на следующий день после приезда.

– Ты думаешь, это то самое? – спросил Крячко. – Причина, по которой убийца напал на Елену, пытал ее, а затем убил?

– Да ты ведь и сам все понимаешь, – ответил Гуров. – За такие деньги убивают, причем довольно часто. Конечно, остается ряд вопросов, на которые у нас пока нет ответов. Почему убийца напал не на самого карточного мастера, а на его жену? Нашел он деньги или нет? И, наконец, главный вопрос: кто он, этот убийца? Но я уверен, что мы сможем довольно быстро получить ответы на все эти вопросы. Потому что теперь мы знаем главное – мотив убийства. Нам известно, где искать.

– Что ты предлагаешь? – спросил Крячко. – Установить за Прокофьевым постоянное наружное наблюдение? Проверить весь круг его карточных контактов за последний год? Допросить людей, которые проиграли ему особо крупные суммы?

– Все, что ты говоришь, правильно, – сказал Гуров. – Скорее всего, многое из этого нам придется сделать, например, проверить всех людей, проигравших ему. Но все же в этой ситуации пошел бы по самому простому и очевидному пути, еще раз поговорил бы с Прокофьевым. Мне кажется, он не из тех людей, которые умеют долго что-то скрывать.

– Хочешь сказать, что он расколется?

– Я не сомневаюсь в этом. Так что давай пока прервем наш разговор. Я позвоню нашему герою и постараюсь договориться о встрече, а потом опять тебя наберу.

Крячко отключился, и Гуров набрал телефон Иннокентия. Тот ответил не сразу, и слышно его было плохо, мешали какие-то посторонние шумы.

– Где вы находитесь? – спросил Гуров. – Вас почему-то плохо слышно.

– Да, наверное, плохо, – различил сыщик ответ Прокофьева. – Я и сам вас едва слышу. Потому что нахожусь на улице, иду… сам не знаю куда.

– Нам необходимо встретиться, – заявил Гуров. – Будет лучше, если это произойдет у нас, в управлении.

– Зачем нам встречаться? – равнодушным голосом проговорил муж убитой актрисы. – Мы с вами уже виделись, все, что знал, я вам рассказал.

– Нет, Прокофьев, вы рассказали далеко не все, – твердо заявил Гуров. – Я это заподозрил еще вчера, а сегодня уже точно знаю, что вы скрыли от нас важную информацию. Я вообще не собираюсь вас уговаривать! Считайте мое приглашение официальным вызовом на допрос. Будете уклоняться, пошлю за вами наряд полиции. Он доставит вас ко мне принудительно.

– И что, опять в СИЗО посадите? – В голосе Прокофьева послышалась насмешка. – Может, так будет и лучше. Ладно, ладно, приду я в ваше управление. Сейчас соображу. Ага, мне, в общем, недалеко. Минут через пятнадцать буду у вас.

– Значит, увидимся, – сказал Гуров.

Затем он позвонил Крячко и передал ему суть разговора с Прокофьевым.

– Кажется, наш фигурант находится в депрессии, – заявил сыщик. – Ты сейчас подъезжай к управлению, попроси у Проценко кабинет и выпиши пропуск на имя безутешного мужа. Скоро встретимся.

Сам он тоже пошел пешком. Лев Иванович знал, что от театра до управления недалеко.

Минут через двадцать он вместе с Крячко сидел за столом в одном из кабинетов управления. По другую сторону стола устроился Иннокентий Прокофьев.

Предположение Гурова подтвердилось. Бизнес-тренер выглядел как человек, ко всему равнодушный, находящийся в глубокой депрессии. Грязная и мятая рубашка на нем была застегнута криво. На пиджаке виднелись пятна. На оперативников Иннокентий не смотрел, уставился куда-то в угол.

– Ну и что вы хотели еще узнать? – спросил он. – Спрашивайте, если угодно. Надо же мне хоть с кем-то иногда разговаривать.

Вопрос к нему у Гурова был приготовлен заранее, над ним не надо было ломать голову.

Сыщик его задал:

– Скажите, Прокофьев, убийца вашей жены смог найти ваши карточные накопления?

Человек, сидевший по другую сторону стола, не ожидал такого вопроса. Он преобразился на глазах. Вся вялость, расслабленность куда-то исчезли. Прокофьев выпрямился и с удивлением уставился на сыщика.

– Накопления? – хрипло произнес он. – О чем именно вы говорите?

Теперь в разговор вступил Стас Крячко, хорошо владевший информацией о дополнительных доходах бизнес-тренера.

– О тех самых, которые вы получили за последний год за карточным столом, – сказал он. – О ваших постоянных удачах. О деньгах, которые вы выиграли месяц назад у Анатолия Веретенникова, а еще раньше у Руслана Ибрагимова, Романа Штейнера и у других людей. Скажите, Прокофьев, ведь убийца искал именно эти деньги, так?

Можно было предположить, что человек, сидящий по другую сторону стола, проявит интерес к фамилиям, которые назвал Крячко, станет защищаться, что-то признавать, что-то отрицать. Но вышло иначе. Выражение лица Иннокентия снова изменилось, причем довольно неожиданным образом. Сперва оно выразило боль, тяжелое страдание, затем на нем снова появилась апатии.

– Да, наверное, – нехотя произнес он. – Эти выигрыши… Наверное, он их искал. А Лена не знала! Если бы она могла ему дать эти деньги, то он бы так ее не мучил! Почему я ей не сказал?! Почему?! – Иннокентий закрыл лицо сжатыми кулаками, раскачивался на стуле, не обращая внимания на оперативников, и все повторял: – Почему я не сказал?! Как глупо…

Гуров и Крячко переглянулись, и Лев Иванович спросил:

– Так он их не нашел? Деньги остались целы?

– В том-то и дело! – воскликнул Прокофьев. – Все цело! Лучше бы он их нашел! Почему он их не отыскал, почему?! – Он тут же сам ответил на свой вопрос: – А знаете, почему он не нашел? Потому что я слишком хорошо спрятал! Я всю жизнь гордился своей хитростью, а теперь это качество вышло мне боком! Знаете, в чем моя главная подлость?

Он наконец-то отнял кулаки от лица и теперь в упор глядел на оперативников. Его лицо было искажено страданием.

– Главная подлость в том состоит, что когда я узнал… мне сказали о смерти Лены, то в первую очередь подумал об этих самых деньгах, этих двух с половиной миллионах! Не о ней, а о бумажках, понимаете? Не могу себе этого простить. – Иннокентий замолчал и опять закачался на стуле.

– Где же вы так хитро спрятали ваш выигрыш? – спросил Крячко. – Давайте я попробую угадать. Где-нибудь в ванной, в сантехнике?

Прокофьев