– Нет, я просто нормальный мужчина, который во избежание осложнений использует презерватив. Я не собираюсь вновь оказаться в той ситуации, в какую вляпался пятнадцать лет назад.

– Убожество, – брезгливо процедила Хейли.

– А ты принимаешь противозачаточные таблетки?

– Не твое дело.

– Хорошо, узнаю об этом на следующей неделе, когда мы официально станем мужем и женой, – уведомил ее Джаспер.

– Этому не бывать, – рассмеялась Хейли.

Словно не слушая ее, Джаспер предупредил:

– Если ты настроена на постоянные отношения со мной, забудь об этом. Наша связь – это одноактная пьеса, дорогая.

– Тем лучше для меня, – усмехнулась Хейли.

– И еще хочу тебя предостеречь от дальнейших финансовых притязаний. Я знаю, что многие женщины считают, будто им должны за времяпрепровождение в браке. Твоя мать служит ярким примером такой категории дамочек. Я не намерен лишаться половины своего состояния за месяц жизни с тобой. Я хочу убедиться заранее, что ты адекватно воспринимаешь свою роль в моей жизни.

– Джаспер, ты очень глуп, если основываешь свои убеждения о женщинах на единственном неблаговидном примере.

– Заметь, пример твоей матери очень показателен. Мои родители были счастливы вместе, пока она не совратила моего отца.

– Забавно. Но еще недавно ты убеждал меня в том, что искренне любящего мужчину невозможно совратить какими бы то ни было уловками. Так ведь ты, кажется, говорил, уверяя меня в виновности Майлза?

– Плевать на твоего Майлза. Но я точно знаю, что мой отец очень сожалел о том, что повелся на ужимки твоей матери. Он говорил об этом Раймонду, только мне он признаваться не желал. Настолько он привык считать мой протест беспочвенным…

– Ты и теперь не собираешься его простить?

– Только не за ту боль, которую он причинил моей маме, – отрезал, сжав челюсти, Джаспер. – Мы не можем выбирать родителей.

– Я не понимаю тебя, Джаспер. У тебя был замечательный отец. Пусть в чем-то он и ошибся. Согласна, его ошибка стала для тебя и твоей матери роковой. Но в остальном он был прекрасным человеком. Если бы я могла, то выбрала бы его своим отцом.

– Очень трогательно, – съязвил Джаспер.

– Я не стыжусь своих слов, – гордо произнесла Хейли.

– Считаешь, что старичок вроде Майлза мог бы утолить твою сиротскую тоску?

– Какой же ты мерзкий циник! – возмутилась она.

– Хейли, ты нуждаешься в срочной психологической помощи. Твое желание наверстать отсутствие отцовской ласки может сыграть с тобой злую шутку.

– Да, я ненавижу свое детство. И поэтому сделаю все от меня зависящее, чтобы жизнь мои: детей сложилась счастливо, чтобы их детство не было достойно сожаления.

– Разве твое детство было таким уж плохим?

– Менять дома и школы, не успев завести друзей. Терпеть всех этих маминых ухажеров, которые менялись в ритме свинга. Постоянное одиночество, когда даже не с кем поговорить. Ты считаешь, детей позволительно обрекать на это?

– Никогда бы не подумал… Мне казалось, что ты была счастлива в «Крикглейдс».

– Да, мне было хорошо в доме твоего отца. Это было первое место, которое я могла назвать и своим домом тоже. Там был розовый сад, который я обожала. Я могла не чувствовать себя одинокой, когда уединялась в нем, вдыхая чудесный аромат цветов… Я успела полюбить такую жизнь. И самыми страшными были времена, когда мать разводилась с Джералдом. Твой отец предлагал мне остаться жить в его доме, но я отказалась.

– Почему?

– Ты бы этого не одобрил. У вас и без меня отношения были напряженными.

– Следовало остаться.

– Но ты все время подчеркивал, как я глупая и плаксивая.

– Я лишь дразнил тебя. Ты могла это понять. Я вовсе не желал тебе зла, девочка моя.

Как только Джаспер свернул на ее улицу, Хейли увидела надпись «Продано» на том самом доме, однокомнатную квартиру в котором она снимала.

– Что это? Ты и этот дом купил?

– Так и есть, сахарная.

Хейли выскочила из машины, едва та остановилась у тротуара.

– Я оформил эту сделку буквально несколько часов назад. Выгодное, надо заметить, приобретение. Не хочешь поздравить меня?

– Ты грязно используешь свое единственное преимущество над другими людьми, Джаспер. И из-за того, что ты при этом не испытываешь никаких угрызений совести, я считаю тебя конченым человеком! – патетически воскликнула Хейли.

– Зря ты все так драматизируешь. Я оказываю обществу отличную услугу. Эти здания давно следовало бы снести, а на их месте отстроить современные комфортабельные дома со всей инфраструктурой.

– Зачем ты травишь меня, как пушного зверя?

– Мне лишь хочется быть уверенным, что ты не откажешься от своего решения в самый последний момент. Моя жизнь – это мой бизнес, и пусть тебя не шокируют способы улаживания проблем. В моем кругу они широко распространены. Если бы я не владел ими в совершенстве, давно бы обанкротился.

– Эту тираду ты посвятил банальному шантажу? – презрительно посмотрела на него Хейли.

Он проигнорировал это ее высказывание, роясь во внутреннем кармане своего пиджака.

– Я перечислил на твой счет в банке компенсацию твоих затрат на организацию свадебного путешествия, – он показал ей выписку из счета. – Если этого недостаточно скажи, сколько я еще должен доплатить.

– Достаточно, – ответила она, бросив короткий взгляд на финансовый документ.

– Квиты? – спросил Джаспер. – Теперь ты убедилась, что у меня нет желания разорить тебя?

– Кому вообще нужно это свадебное путешествие?

– Но и сожалеть о нем тебе не придется, – ухмыльнулся Джаспер в ответ.

– Сделай одолжение, Джаспер, избавь меня от своих грязных намеков, – гневно произнесла Хейли.

– Я безразличен к твоим словам, потому что о другом мне говорит твое тело.

– Ты выдаешь желаемое за действительное.

– Увидимся в церкви, детка, – поцеловал ее на ходу Джаспер.

Дни перед церемонией пронеслись с невероятной быстротой. Хейли ощущала неимоверное напряжение. Она понимала, что обречена, и чувствовала из-за этого вполне понятное смятение.

Свадьба представлялась ей тягостной неизбежностью, но то, что следовало за ней, лежало под густым покровом тайны. Впрочем, намерения Джаспера были ей более чем ясны. Они представлялись и опасными, и сладостными одновременно.

Два поцелуя, которые невозможно было забыть, обнадеживали своей страстностью, пугали бесповоротностью.