В день бенефиса артист получал «царский подарок» – какую-то простенькую вещь из золота или серебра, обязательно с царским орлом или короной. Мужчинам, как правило, дарили золотые часы. Матильду не устраивал такой стандартный подарок, и она попросила великого князя Сергея Михайловича, чтобы ей на бенефис подарили что-нибудь оригинальное. И действительно, в день бенефиса директор Императорских театров князь Волконский принес в артистическую уборную балерины великолепную брошь в виде свернувшейся клубком бриллиантовой змеи с крупным сапфиром посередине. Через Сергея Михайловича Николай передал Матильде, что эту брошь они выбирали вместе с супругой и что змея является символом мудрости.

Для бенефиса были выбраны балеты «Времена года» Глазунова и «Арлекинада» Р. Дриго, а в завершение вечера Кшесинская выступила в дивертисменте. Успех представления затмил, по словам современников, самые памятные торжества подобного рода. Восторгам публики – а на бенефис собрался весь Петербург – не было конца. Балерину завалили цветами и подарками. Было много цветов от великих князей и, конечно же, роскошный подарок от Сергея Михайловича. Корзины и букеты погрузили на открытые подводы и доставили в дом балерины. А ее саму многочисленные поклонники в кресле на руках донесли до экипажа под крики «Браво!» и «Ура!». Среди подарков Кшесинская особо отметила юбилейный альбом, изданный двумя поклонниками, скрывшимися за инициалами, который содержал множество фотографий, статей и рецензий о творчестве балерины. Позже подобный альбом она получила уже за границей и использовала его при написании мемуаров. Они вышли в 1960 г. одновременно в Париже и Лондоне на французском и английском языках. Оригинал книги на русском языке Матильда Феликсовна послала диппочтой на адрес директора музея П. И. Чайковского, который послания почему-то не получил, а через год после смерти балерины ее рукопись неожиданно обнаружилась в Ленинской библиотеке, в отделе под удачным для балерины номером 13. Издали же ее в России лишь 20 лет спустя, в 1992 г.

…Через несколько дней после юбилейного спектакля Кшесинской, состоявшегося 13 февраля 1900 г., балерина давала обед у себя дома, как всегда изысканный. На обед Кшесинская пригласила великих князей Кирилла и Бориса Владимировичей, которые и прежде бывали у нее. С ними приехал и их третий брат – великий князь Андрей Владимирович. Он сел по левую руку от Кшесинской, а место во главе стола по праву хозяина занимал великий князь Сергей.

В первый же вечер великий князь Андрей произвел на балерину огромное впечатление. Он был на удивление хорош собой и очень робок, что, впрочем, совсем его не портило. Во время обеда он нечаянно задел рукавом бокал с красным вином, которое вылилось на платье хозяйки. Но Матильда ничуть не огорчилась из-за испорченного дорогого платья и сочла это за добрый знак, суливший много счастья в дальнейшей жизни.

Так и произошло – всю жизнь князь Андрей любил Матильду нежно и преданно. А она отвечала ему взаимностью. Союзу с этим Романовым, младше балерины на шесть лет, суждена была долгая жизнь и законный брак. Но это случится не скоро. Андрей медлил с предложением руки и сердца, не желая ослушаться матери, великой княгини Марии Павловны, которая категорически не одобряла увлечения своего сына балериной, пусть даже такой знаменитой, и ревновала ее к своему мужу, великому князю Владимиру Александровичу, тайный роман с которым молва тоже приписывала Кшесинской. Медлил целых 20 лет!

Роман разгорелся тем же летом. Великий князь Андрей служил в Красном Селе. Путь в Северную столицу лежал через Стрельну, и дача Кшесинской была идеальным местом для встреч влюбленных. Одну из них, 22 июля, они потом стали ежегодно праздновать как день свадьбы.

В Петербурге влюбленным приходилось держать свои отношения в секрете, скрывая новую любовь, прежде всего от великого князя Сергея Михайловича. Матильда опять могла себе позволить всего лишь «случайную» – мимолетную – встречу на Невском, как бы невзначай покидая театр в момент проезда кортежа князя Андрея. Так же она попрощалась с любимым невинным взглядом в день его отъезда с официальным визитом в Крым, чтобы через две недели встретиться за границей, в Биаррице и Париже. Другую счастливую осень, в первый год нового, XX столетия, они провели в Италии, опять же тайно встретившись в Венеции. Хотя конспирацией это назвать было сложно – за князем неотлучно следовал его адъютант (по словам Кшесинской, человек очень милый и симпатичный), каждый шаг сиятельной персоны без особых церемоний отслеживала местная полиция, а при переезде в Ассизи их и вовсе сопровождал конный отряд карабинеров. В этой ситуации Кшесинской оставалось только одно – превращать неудобства в повод для шуток, что она и делала со свойственным ей чувством юмора, никогда ее не подводившим.

Великий князь Андрей на костюмированном балу

Во время поездки с великим князем Андреем в Италию Матильда поняла, что беременна, и следующий балетный сезон пришлось закончить раньше срока. Она умудрялась танцевать и на шестом месяце беременности, хотя в профиль скрыть изменения в располневшей фигуре было уже невозможно. Репетируя перед спектаклем в Эрмитажном театре Зимнего дворца, она постаралась тщательно обдумать каждый поворот и каждую позу, чтобы царская чета, сидевшая в первом ряду, ничего не заметила. С середины февраля Кшесинская передала свои партии новым восходящим звездам Анне Павловой и Тамаре Карсавиной.

18 июня 1902 г. на даче в Стрельне Кшесинская родила сына Владимира. Роды были очень трудными и едва не стоили жизни и ей, и ребенку. Позже, уже в эмиграции, она объявила, что это сын великого князя Андрея Владимировича. Тогда же все могли только предполагать, кто из многочисленных поклонников балерины – настоящий отец ребенка. Опять имя Кшесинской было окружено сплетнями, опять она была героиней скандальной хроники. Когда Матильда окрепла после родов, состоялся трудный разговор с великим князем Сергеем Михайловичем, которому балерина сообщила, что не он является отцом ее сына. Однако он настолько любил Кшесинскую, что решил остаться с ней, чтобы оберегать ее как добрый друг, дал свое отчество ее сыну, чтобы пресечь кривотолки, и трогательно заботился о нем. И, по мнению современников, был уверен, что Вова все-таки его сын. Имя новорожденному Матильда выбрала в честь великого князя Владимира Александровича, отца Андрея. Ей очень хотелось назвать сына Николаем, но ей посоветовали этого не делать. Фамилию и титул светлейшего князя Красинского пожаловал мальчику император Николай II.