Софи обвела глазами большую неуютную комнату, одна часть которой служила гостиной, а другая — столовой (там стоял старый обеденный стол с тремя обшарпанными стульями, за которым виднелась маленькая кухня-ниша, оснащенная лишь самым необходимым). Открытая дверь в дальнем конце комнаты вела в спальню, такую же скучную, лишенную индивидуальности. Царивший там порядок нарушала лишь незастеленная постель. Картину завершала ванная комната со стиральной машиной и сушилкой.

Вернувшись в гостиную, Софи позвонила Ким. Прежде всего хотелось убедиться, что подруга не возражает против ее вторжения.

— Можешь смело хозяйничать, не смущайся, — предложила Ким. Софи рассказала, откуда звонит, и та заохала. — Ужасно, правда? Раньше там жил шериф. Его контора в этом же здании, бок о бок с приемной Рида, а квартира расположена прямо наверху.

— Откуда взялась эта мебель?

— С бабушкиного чердака.

— Так я и подумала. Не хочу быть неблагодарной, Ким, но чем мне придется здесь заниматься?

— Ты должна заставить Рида остаться.

— Что это значит?

— Рид согласился задержаться в Эдилине на три года, пока прежний врач, доктор Трис, работает в Нью-Йорке, чтобы быть рядом с Джеккой.

— Значит, доктор Трис — тот, за кого Джекка вышла замуж?

— Извини. Я привыкла, что ничего не нужно объяснять, поскольку ты сама все знаешь. Да, Джекка вышла за доктора Триса, но потом ей предложили работу в Нью-Йорке, и муж поехал с ней. В итоге наш городок остался без врача. Примерно через два с половиной года, когда Трис вернется, мой брат снова сорвется с места. А до тех пор он вынужден жить в этой отвратительной берлоге.

Софи попыталась переварить услышанное. Доктор Рид вызвал у нее невольное уважение. Много ли найдется примеров подобного благородства?

— А почему бы ему не снять симпатичный домик в Эдилине?

— Он даже поспать толком не успевает, что уж говорить о поисках жилья. Софи?

— Да?

— Мой брат ужасно несчастен. Он взялся за работу против собственного желания и застрял в нашем городке на несколько лет. Если ты хоть чем-то сможешь облегчить ему жизнь, я буду тебе очень признательна. Заранее одобряю любые твои предложения. И сделай что-нибудь с этой кошмарной квартирой, даю тебе карт-бланш.

— Ну, не знаю… — нерешительно пробормотала Софи, оглядывая комнату. — Я не уверена…

— Ты сможешь, — твердо возразила Ким, после чего разразилась короткой ободряющей речью.

Софи невольно улыбнулась. Энергичная, деятельная Ким отличалась невероятным упорством. Слово «невозможно» для нее не существовало. Препятствия только разжигали ее азарт. Похоже, она решила, что Софи останавливает лишь неуверенность в себе. Но догадка Ким была далека от истины. Софи так и подмывало перебить подругу фразой: «Я просто боюсь, что за мной, возможно, охотятся фэбээровцы», но вместо этого она произнесла:

— Тебя послушать, так я должна стать уборщицей, секретарем, кухаркой, а заодно и дизайнером интерьеров. Похоже на работу жены. Скажи-ка, а секс тоже входит в мои служебные обязанности?

Софи хотела пошутить, но Ким и не думала смеяться:

— Если хочешь знать мое мнение, немного отвязного, безбашенного секса вам не повредит. Вы бы разом взбодрились. Со мной он творит чудеса. Кстати о сексе, Трэвис уже выразительно поглядывает на часы. Мне пора бежать. И еще, Софи, моя одежда в твоем распоряжении, можешь смело брать все, что понравится. Я здесь накупила столько шмоток, что неплохо бы освободить для них место в шкафу. — С этими словами Ким прервала разговор, а Софи осталась стоять, глядя на телефонную трубку.

— «Немного отвязного, безбашенного секса», — медленно произнесла она вслух, невольно вспомнив о Картере. Ким понятия не имела, через что пришлось пройти Софи после окончания университета. Впрочем, Ким с Джеккой ничего не знали и о ее жизни до колледжа, ведь Софи скрывала от них правду.

Положив телефон на кухонный стол, она деловито огляделась. Женщины из клиники уверяли, что доктор Рид вернется домой не раньше вечера, а Ким просила помочь брату. Софи ненадолго задумалась. Возможно, в ее распоряжении есть всего один день, прежде чем фэбээровцы ее схватят и заставят ответить за преступление, так что надо бы потратить время с пользой.

Спустившись в приемную, Софи спросила, нельзя ли попросить кого-нибудь выполнить несколько поручений — она составила бы список. Все три женщины с жаром вызвались помочь.

— Как насчет того, чтобы выудить мои вещи из машины, отправленной на свалку? — спросила Софи, глядя на Хизер, лицо которой тотчас приобрело свекольный оттенок. Софи подозревала, что ее автомобиль вовсе не так плох, как ее пытались убедить, но решила махнуть на это рукой. Похоже, женщины хотели, чтобы она позаботилась об их обожаемом докторе Риде. Что ж, почему бы и нет? Он настоящий энтузиаст, жертвует всем ради других, трудится, не жалея себя. Такой человек заслуживает самого лучшего.

С этой мыслью Софи поднялась по лестнице, скинула жакет и принялась за дело.

Пожалуй, еще никогда в жизни Рид так не уставал. Беда в том, что в последнее время неприятности сыпались на него, как горох из дырявого мешка. Молодая женщина, вылившая ему на голову кувшин пива, стала последней соломинкой, грозившей сломать спину навьюченному верблюду. Точнее говоря, хребет самому Риду. Днем он обзвонил шесть бывших сокурсников по медицинскому колледжу, предлагая работу. Он расхваливал Эдилин на все лады, представляя городок райским местечком, по сравнению с которым обитель вечного блаженства — жалкая помойка.

Но каждый раз он получал в ответ решительный отказ. «Ты хочешь, чтобы я перевез семью в какой-то заштатный городишко на два с половиной года? И что потом? Вернется твой родственник, и мне придется выметаться?»

Предложение никого не заинтересовало. Рид позвонил даже бывшему университетскому преподавателю. Может, тому захочется пожить в тихом городке, леча ожоги от ядовитого плюща? Профессор только посмеялся. «Бросить работу в университете, оторваться от научной среды и от привычного окружения ради унылого прозябания в каком-то захолустье? Спасибо за предложение, но нет».

Как ни старался Рид найти кого-нибудь себе на смену, желающих занять его место не находилось. Иногда его одолевало искушение собрать вещи и укатить подальше, послав к черту городок Эдилин со всеми его обитателями. Рида уже мутило от вечных сравнений с кузеном Тристаном. Ему обрыдло слушать изо дня в день одно и то же: «А вот доктор Трис в таких случаях…» Далее следовало продолжение.

Рид не видел бы в этом проблемы, если бы не вырос в Эдилине, но он слишком хорошо знал родной городок. Здесь считалось неоспоримой истиной, что местными врачами должны быть «Тристаны», и никто другой. Со времени основания городка, с 1700-х годов, местным доктором был один из Олдриджей. Жителей это вполне устраивало, они не желали менять заведенный порядок.