рабой Нине, это решение родителей. Но тогда будьте готовы, что вы станете обязаны к концу года лечить двух психиатрических больных. Одного получили из-за своей дурной генетики, второго лично воспитали. И последнее! Только что в разговоре со мной вы назвали старшую Ниночкой, а младшую Светкой. Порой мы, не желая того, сообщаем людям о том, как к кому относимся.

Илья уехал домой. Надо отдать должное мужчине, он сумел сделать правильные выводы из беседы. Ирина Андреевна ушла с работы, научилась вязать на машинке разные шерстяные изделия, превратилась в надомницу. Мать теперь сама занималась Ниной, следила за домашним хозяйством. Единственное, о чем родители попросили Свету…

Вероника Сергеевна сделала паузу, потом подчеркнула:

– Обрати внимание, попросили! Не приказали, не вменили в обязанность, а вежливо сказали: «Света, помоги, пожалуйста. Можешь отводить Нину в школу, потом приводить домой и присматривать за ней в гимназии?» Младшая девочка согласилась. В семье воцарился мир.

Пока детей не было дома, мать успевала убираться, готовить еду, стирать, потом садилась за работу. Когда дочки возвращались, все проблемы Нины решала только Ирина, Света могла спокойно делать уроки, читать, смотреть телевизор.

Но все равно были неудобства. Светочка не могла позвать в гости подруг. И надомная вязальщица получает немного денег. Раньше Ирина хорошо зарабатывала, а теперь ее доход упал в разы. У Морозовых началась полоса жесткой экономии. Купив курицу, мать делила ее на четыре части и из каждого куска варила вкусный суп для Нины, остальные хлебали пустые щи или рассольник из гречки.

– Знаешь рецепт блюда? – спросила Вероника.

– Нет, – ответила я.

Вероника засмеялась.

– Ничего сложного. Берешь гречку, варишь ее до полуготовности, получаешь «бульон». Дальше полет твоей фантазии. Кидаешь туда любые овощи, какие есть. Использовала свеклу? У тебя гречневый борщ. Бросила в кастрюлю нарезанные соленые огурцы? Получишь рассольник. Вариантов много. А для больной девочки – курочка, кролик, телятинка.

В холодильнике лежало одно яблоко или апельсин – фрукты предназначались Нине. Ей же доставалось мороженое, конфеты. Несмотря на свое заболевание, Нина понимала, что может манипулировать родителями и Светой. Если психически нестабильный подросток хотела получить какую-то вещь, она принималась шептать:

– Мне плохо, очень плохо, ужасно плохо!

– Ступай в школу одна, – приказывала Свете мать, – скажи классной руководительнице, что у Нинуши простуда.

Когда младшая дочь возвращалась после уроков, у сестры появлялась какая-то обновка или интересная новая игрушка. А мама бубнила:

– Ниночка плохо себя чувствует, надо ее баловать.

Однажды Света заболела корью. Родители живо уложили ее в больницу. Они испугались, вдруг зараза перейдет на Нину. Что подарили Свете, когда та вернулась домой?

Вероника глянула на меня.

– Есть предположение?

– Ничего, – ответила я.

Рассказчица стукнула ладонью по столу.

– Точно! Вот тогда уже повзрослевшей Светлане стало ясно, что она больше не в прислугах у Нины, но любви родителей у нее так и не появилось. И девочка решила так: она непременно получит золотую медаль, поступит в вуз, найдет работу и навсегда покинет отчий дом. Ее ничто в нем не держит… Но вышло по-другому.

Глава одиннадцатая

– Не устала слушать? – осведомилась Вероника Сергеевна.

– Нет, – быстро ответила я.

– Тогда самое главное, – продолжила рассказчица. – Ты знаешь, что случилось в классе, когда Нине, Светлане и Игорю Шелепину велели убирать кабинет. Мальчик открыл окно, вывалился из него и разбился насмерть.

Полиция начала допрашивать девочек. Светлана тихо плакала, объясняла:

– За тряпками пошла, вернулась, Игоряшки нет. А он моим другом был, лучшим.

Классная руководительница подтвердила, что Шелепин и младшая Морозова в хороших отношениях. Потом полицейский спросил у старшей сестры:

– Тебе нравился Игорь?

Та ответила:

– Не знаю! Ничего не знаю.

И начала плакать.

Девочку отправили домой, на следующий день повезли к Эдуарду.

Вероника покачала головой.

– Я уже говорила, что отец и мать скрывали психиатрический диагноз старшего ребенка. Ни учителя, ни дети не знали, что Нина лечится у Эдуарда. К нам она приезжала на обследование раз в три месяца, все шло нормально. Современные лекарства позволяют держать под контролем многие заболевания. В случае с Ниной они прекрасно работали. Представьте удивление Морсина, когда через пару дней после очередного визита поздним вечером Нину доставили в его клинику.

Эдуард Львович не скрыл удивления:

– Что случилось?

Илья рассказал, что с тех пор, как с Ниной поговорили полицейские, она все время плачет. Ночью залезла под кровать, кричала: «Мне страшно!»

– Девочке следует пожить в клинике, – сказал Илья Владимирович.

Он заплатил сразу за два года содержания старшей дочери в вип-комнате. Как постоянной клиентке Морсина на протяжении не одного года Морозовой делали скидку, но все равно сумма вышла космическая.

Вероника поморщилась.

– Мой сын не самый хороший представитель рода человеческого. Он жаден, эгоистичен, не умеет любить. Но как врач гениален и совсем не идиот. Эдуард понял, что произошло: Нина столкнула Шелепина с подоконника. И родители это поняли. А теперь давай вспомним про комплекс старших Морозовых «что люди скажут?». Именно он заставил семью переехать в другой конец Москвы и жить почти в нищете, отдавая львиную долю заработанного клинике.

Чем старше становилась Нина, тем яснее отец и мать осознавали, что девочка – ненормальная. Но правильно подобранные очень хорошие лекарства сделали из больного подростка обычную с виду школьницу. Ну учится плохо, ну замкнутая, ну не дружит ни с кем – это не криминально. Подобное поведение тинейджера не удивляет.

Гимназия, которую посещали дети Морозовых, самая простая, классы переполнены. В классе, где учились Нина и Света, было сорок три человека. Разве педагог способен уделить должное внимание каждому подростку? Учитель, скорее, обратит внимание на хулигана, завзятого двоечника, того, кто мешает проводить урок. А тихая молчаливая Нина сидела на последней парте, не доставляла никаких проблем. К тому же у нее была Света, которая присматривала за сестрой.

То, что спокойствие – даже апатичность – ребенка вызвано лекарствами, никто понятия не имел, о болезни школьницы знала лишь директриса. Но Раисе Ивановне платили за молчание. Когда полиция беседовала с руководительницей учебного заведения, та сразу сообразила, что, если правда вытечет наружу, кто-то узнает, что главное лицо школы получает «зарплату» от старших Морозовых, то женщине придется ой как плохо. Она же заклеила себе глаза купюрами, позволила ребенку с нестабильной психикой находиться в классе вместе с обычными детьми. Начальницу как минимум выгонят с работы. Чтобы прикрыть себя, Раиса Ивановна бойко врала всем, кто хотел с ней побеседовать:

– Нина тихая девочка. Никогда ни с кем не дерется. Школьная программа дается ей с трудом, но она старается. В