дневнике у Морозовой тройки, порой даже честно заработанные четверки. Спокойная, уравновешенная. Обычный подросток из хорошей семьи. Хлопот Морозова не доставляет.

– Ничего отрицательного сообщить не можете? – уточнил полицейский.

Директриса поняла, что надо добавить в лужу сиропа щепотку перца.

– Нина малообщительна, в классе к ней равнодушно относятся. Сейчас у всех ребят любовь на уме. Сами понимаете, возраст такой. Но на Ниночку никто внимания не обращает. Наверное, ей обидно, но вида не подает. В вуз она вряд ли поступит, но из нее может получиться повар, швея, ткачиха. Есть много прекрасных профессий.

Вероника Сергеевна взяла чайник и налила мне еще заварки.

– Директриса пела свои песни из страха лишиться своего мягкого кресла, опасаясь наказания за то, что брала деньги. Почему Нину отдали нам? Потому что она, столкнув Игоря, стала невменяемой. Нина впала в такое состояние, что родителям стало ясно: девочку как будто отбросило на много лет назад, она опять забегала голой по квартире. Оставить ее одну нельзя теперь было ни на минуту. Ну и приняли решение передать ребенка Эдуарду. Наша клиника им не по карману, но здесь стопроцентное сохранение врачебной тайны. Почему старшие Морозовы не отдали Нину в муниципальное заведение? Там плохие условия проживания, в палате несколько человек, персонал не сюсюкает с больными, еда невкусная. И заткнуть рот нянечкам и медсестрам невозможно, они сплетничают о больных самозабвенно. А какой у родителей девочки комплекс?

– Зависимость от чужого мнения, – ответила я.

– Да, «что люди скажут»! У каждого человека свой страх. Старшие Морозовы панически боялись пересудов, сплетен, потери репутации.

– Они не были богаты, где взяли горы денег? – удивилась я.

– Афанасия Макаровна, прабабушка Ирины Андреевны, была женщиной голубых кровей, – опять начала объяснять Куклина. – У нее в роду заключались браки между двоюродными братьями и сестрами, что привело к вырождению фамилии и передаче сумасшествия. После большевистского переворота вся ее родня сумела сесть на корабль и отплыть в Константинополь. Афанасию оттеснила толпа, она осталась в Одессе, где прошли ее детство, юность, зрелость. Но жить там не стала. Уехала в Петербург, потом перебралась в Москву, вышла замуж, взяла фамилию супруга. Всю жизнь она тщательно скрывала свою родословную, никогда не показывала никому ожерелье, серьги, браслет, который ей родители подарили к первому балу, когда дочке исполнилось шестнадцать лет. Украшения перешли к бабушке Ирины, а та передала их внучке. Очень дорогие ювелирные изделия несколько поколений хранились на самый черный день. Ирина Андреевна продала их, чтобы обеспечить старшей дочери комфортное лечение… Смерть Игоря объявили суицидом. Младшая сестра заработала золотую медаль, легко поступила в вуз, стала успешной моделью. Родители девочек умерли. Эдуард удивился, когда к нему вместо Ильи неожиданно приехала Света. Она объяснила, что отца с матерью больше нет в живых, платить за пребывание сестры станет она. Поинтересовалась, нет ли одноместной палаты. Но не такой, в которой тогда обитала Нина, не две комнаты с кухней и санузлом. Требовалась одна небольшая спальня с душем, туалетом и нишей, где стоят холодильник и столик с электрочайником. Зачем Нине плита? Готовить она не умеет. И вот тогда Светлана мне сказала, что отлично зарабатывает, снимается для журналов, рассказала про драгоценности прапрабабушки Афанасии.

Вероника положила руки на стол.

– Медцентр Эдуарда, как правило, заполнен на три четверти. Нужная комната нашлась, Нина переехала. Вот и вся история.

Глава двенадцатая

– Принято считать, что родители любят всех своих детей одинаково, – заметил Макс, когда Киса, поев, убежала из-за стола.

– В жизни получается иначе, – ответила я. – Интересно, почему основной кусок любви достался Нине, а Света получила огрызки?

– Жил-был принц, – неожиданно начал Вульф. – Понравилась ему одна девушка из простой семьи. Взял юноша кольцо, принес его красавице. «Спасибо, – ответила та, – но я не ношу украшений». Наследник короля привез ей миллион роз. «Спасибо, – кивнула красавица, – но цветы меня не радуют». Заваливал принц избранницу подарками, но никак не мог угодить. А потом увидел он предмет своего обожания с дешевеньким колечком на пальчике и с тощим букетом из трех чахлых тюльпанов. «Как же так? – воскликнул единственный сын всемогущего правителя. – Предлагал самое дорогое украшение из сокровищницы, миллион роскошных цветов, наилучшие подарки. Ты ничего не взяла, не вышла за меня замуж. А сейчас вижу на твоем пальце серебряный тонкий ободок и в руках жалкие цветочки! По какой причине ты отказала мне?» – «Я не люблю тебя, – тихо ответила девушка, – мое сердце отдано простому парню».

Макс отложил вилку.

– Вот и весь ответ на твой вопрос. Родители просто не любили Светлану.

В столовую медленно вплыла Агнесса, помахала рукой.

– Всем привет! Моя проблема решена!

– Уезжаете? – обрадовалась я.

Макс наступил мне на ногу, я сообразила, что крайне неприлично ликовать, когда родственник собирается покинуть твой дом. Постаралась изобразить печаль, но губы сами собой сложились в улыбку.

– Нет, нет, – ответила тетушка. – Принесла вам великолепное, радостное известие! Помните дом с синей крышей?

Мы с Максом переглянулись.

– О каком доме ведете речь? – уточнил Вульф.

Агнесса показала рукой на окно.

– Который за забором! Он выставлен на продажу!

– В нем жила одна дама! – крикнула из кухни Роза Леопольдовна и затем появилась в столовой. – Любовник ей жилье подарил и куда-то исчез. А она за коммуналку пару лет не платила, потому что с малолетства с богатыми жила, никогда не работала.

– Откуда вы это знаете? – удивилась я.

– Начальник охраны рассказал, – улыбнулась няня Кисы и кокетливо поправила волосы, – Вениамин! Он пару недель назад у наших ворот упал.

– Ох уж эти мужики! – поморщилась Агнесса. – Вечно пьяные!

– Вениамин Михайлович не пьет, просто поскользнулся, – уточнила Краузе. – Его заместитель, Константин Алексеевич, тоже трезвенник. И вся охрана наша на бутылки даже не смотрит. Вот дамочка из дома с синей крышей за воротник профессионально заливала! Администрация поселка мечтала должницу выселить, а нельзя было – коттедж был ее единственным жильем. Потом она с собой покончила. Наследников нет, дом продают! Да никто туда въезжать не желает. Говорят, там привидение живет, дух алкоголички не покидает спальню.

– Враки, – покраснела Несси, – и чего только народ не придумает. Да, прежняя хозяйка прикладывалась к бутылке! И денег у нее не было, она мебель продала, ковры, картины – вообще все на покупку водки спустила. Ни копеечки не осталось! Сейчас особняк купили. Лампочка, скоро у вас появится соседка. Очаровательная, молодая, веселая, на водку даже не смотрит. Интеллигентная! Умная! Стройная! Красавица! Прекрасное воспитание! Дворянские корни! Вам повезло как никому!

– Агнесса Петровна… – начала я.

Тетя замахала руками:

– Фу! Нет! Просто Нессичка! Нессинька! Я