и поощрений. Отдельной строкой прописали доходы офицеров с карточной игры – военные пообещали давать по 10 копеек от любого выигрыша больше этой суммы. Таким образом к совершеннолетию Марии сформировался бы солидный капитал, который она могла бы получить.

Но самым главным было то, что командир полка генерал-майор Всеволод Федорович Панютин принял девочку в свою семью. И он, и его супруга Софья Алексеевна сильно привязались к ребенку и относились к ней как к родной дочери.

В августе 1879 года Кексгольмский полк посетил император Александр II. Принимали государя в офицерской гостиной, и его величество обратил внимание на фотографию девочки на стене. Государь с удивлением спросил, кто это. Офицеры рассказали императору историю Марии и от имени всего полка попросили помочь «их дочери» получить место в Варшавском Александро-Мариинском институте благородных девиц. Взволнованный Александр II заявил, что сделает все возможное и будет лично просить императрицу об этом.

Государь не забыл о данном обещании. Уже в конце лета 1879 года в полк пришло письмо от императрицы Марии Александровны, в котором Мария Кексгольмская была определена в институт благородных девиц как личная пансионерка ее императорского величества.

Когда Марии исполнилось девять лет (примерно, так как точной даты рождения девочки никто не знал), в 1883 году, она поступила в учебное заведение, которое наметили для нее «отцы».

За обучением Марии следил весь полк. В офицерской гостиной даже вывешивали баллы, которые получила девочка, а генерал Панютин регулярно наведывался в институт, чтобы узнать, как поживает воспитанница. Постоянно посещали Марию и ее опекуны, и простые офицеры полка. Все привозили гостинцы – пряники, конфеты, игрушки, цветы.

Мария училась хорошо, отличалась примерным поведением. Когда одноклассницы «приглашали ее к шалостям», отвечала: «Вам все равно, а за меня будет краснеть весь мой полк». Обожала рукодельничать, стала лучшей ученицей по шитью и вышивке. Вышитые платочки дарила приходившим в гости офицерам, для них это был невероятно важный подарок, который хранят всю жизнь.

В возрасте 16 лет Мария успешно выпустилась из Александро-Мариинского института. Это событие отметили в офицерском собрании Кексгольмского полка, где девушке преподнесли бриллиантовый браслет стоимостью в несколько сотен рублей.

Побыв еще немного в полку, Мария отправилась в город Луцк, где, вышедши в отставку, проживал генерал Панютин с крестной матерью девушки, Софьей Алексеевной Панютиной.

Связей с Кексгольмским гренадерским полком Мария не оборвала, регулярно получала письма от офицеров. Осенью 1890 года полк участвовал в Волынских маневрах, на которые прибыла императрица. Мария Кексгольмская находилась на трибуне и обратила на себя внимание ее императорского величества. Царица с большим участием пообщалась с дочерью полка и пригласила в царскую ставку. Церемониальный марш Кексгольмского полка Мария смотрела уже из императорского ложа вместе с государем Александром III и императрицей Марией Федоровной. В следующем году на святки Мария побывала в Варшаве, где, разумеется, посетила родной полк. Офицеры устроили в ее честь бал и спектакль.

Один из офицеров, Борис Адамович, всего на пару лет старше Марии, писал в своих воспоминаниях:

«В нашей офицерской среде было какое-то отеческое чувство, которое исключало всякий намек на ухаживание, претящее чувству и сознанию родства. Маша была для нас дочерью полка, то есть – сестрой».

Если в Кексгольмском полку офицеры избегали ухаживаний за Марией, то на представителей других соединений это «правило» не распространялось. В 1891 году семнадцатилетняя турчаночка начала общаться с корнетом Александром Шлеммером, который служил в 33-м драгунском Изюмском полку, расквартированном в Луцке.

На следующий год Александр прибыл в расположение Кексгольмского гренадерского полка и на офицерском собрании попросил у кексгольмцев «руку их дочери». Офицеры, посовещавшись, дали разрешение.

Свадьба состоялась 4 ноября 1891 года в Варшаве, в храме Александровской крепости. Бракосочетание Марии Кексгольмской и Александра Шлеммера стало огромным событием для русской общественности Варшавы. В церкви яблоку негде было упасть, Мария и Александр получили более 300 поздравительных открыток, писем и телеграмм.

Своего представителя прислал шеф полка, император Австрии Франц Иосиф I, подаривший невесте крупный золотой браслет, украшенный бриллиантами. Драгоценный браслет подарила Марии и ее венценосная тезка, императрица Мария Федоровна. Но самый большой презент сделал Кексгольмский полк – офицеры преподнесли барышне собранные за годы 12 тысяч рублей. По тем временам – немалая сумма, но самое поразительное, что офицеры собирали деньги много лет буквально по копеечке.

Приглашение на свадьбу было отправлено и солдату Михаилу Саенко. К сожалению, он не смог прибыть, но отправил турчаночке телеграмму:

«Покорнейше прошу передать мое сердечное поздравление новобрачным. Желаю им счастья и благополучия. Общество дорогого полка благодарю за приглашение и поздравляю с семейным, радостным праздником. – Запасный рядовой Кексгольмского полка Михаил Дмитриевич Саенко».

Сразу после свадьбы корнет Шлеммер увез молодую супругу в свое имение Дубно в Орловской губернии. Однако Мария регулярно гостила у своих дорогих «родителей».

Став вполне состоятельной помещицей, Мария Константиновна щедро жертвовала деньги лазарету Кексгольмского полка, куда поступали раненые солдаты.

Шлеммеры переехали в Москву. К тому моменту в семье было двое детей – Павел и Георгий.

Через два года началась Первая мировая война, и в августе Кексгольмский полк должен был выступить в поход. Мария Константиновна, которой уже было 40 лет, просто не могла оставаться в стороне от событий, сотрясающих ее любимую страну, ее полк-семью.

Мария Шлеммер стала сестрой милосердия и самоотверженно выхаживала раненых. В лазарете им. Великого князя Николая Николаевича Марию Константиновну прозвали «Нет ли кексгольмцев?»: такой вопрос она неизменно и с огромным волнением задавала при поступлении в лазарет новой партии солдат. Мария лечила всех, не боялась ни язв, ни ран, ни разрывающего душу кашля, что привело к тяжким последствиям – женщина заразилась туберкулезом. Пройдя сложное лечение, ослабленная, исхудавшая сестра милосердия снова заступила на пост.

Октябрьскую революцию Мария встретила во Владикавказе. Треволнения и страдания привели к обострению болезни. Женщину отправили в туберкулезный санаторий в Сочи, где в июне 1918 года она узнала страшную новость – погиб ее старший сын Павел, вступивший с началом Гражданской войны в Добровольческую армию.

В 1920 году Мария отправилась в Новороссийск, где находился ее муж, офицер армии Врангеля. Оттуда они переправились в Ялту, где Мария лечилась от туберкулеза,