так сказал, – признал Крунблум. – Счел, что я выдумываю.

Он нервно посмотрел на часы.

– А сейчас мне пора. Сказать мне больше нечего. Спасибо за деньги.

Крунблум явно взял курс на бар при городском отеле, и я понял, что дожимать его дальше будет непросто. Как он намеревался миновать швейцара при входе, чтобы добавить себе градуса, – это уже его проблема.

Торстенссон успел поставить вспышку и сделать снимок, прежде чем наш герой на заплетающихся ногах удалился.

Закурив сигарету, я крепко задумался.

Чего стоят свидетельские показания Крунблума?

Что означает его болтовня о том, что на лбу у убийцы что-то сверкнуло?

Я обсудил этот вопрос с Хуго. Он-то и предложил мне написать статью от первого лица.

– Тем самым ты избежишь самых ужасных нападок, – утешил меня он.

Я написал леденящую душу историю о том, как я (Крунблум) встретил на узкой тропинке убийцу, и о краткой, но ожесточенной борьбе между нами.

Хуго урчал от удовольствия, сидя с синим карандашом в руке и редактируя мою рукопись.

– Отлично сработано, парень. За это дело надо выпить. У тебя есть деньги?

Я помахал чековой книжкой.

– Я не просто на дне, я пробил дно. Счет в минусе.

Хуго рассмеялся.

– Если у тебя есть чеки, то ты в обойме, парень. Заплатишь по счету, а потом скажешь Давиду, что это представительские расходы. Ты пригласил шефа полиции Карлссона на обед, чтобы выудить из него важную информацию. Сам знаешь, как это делается.

Внутренний голос подсказывал мне, что надо отказаться, но, с другой стороны, я чувствовал, что заслужил стаканчик виски. К этому моменту Хуго уже успел напялить пиджак. Мы пересекли площадь, но в тот момент, когда мы уже собирались войти в распашные двери, за спиной у меня раздался надтреснутый голос:

– Эй, господин редактор!

Я обернулся. Из соседней двери выходил Крунблум, явно добавивший еще несколько сотен грамм.

– Эти уроды выкинули меня вон, хотя у меня был твой чек и я мог расплатиться. И это называется общество всеобщего благополучия! Нет, напиши, что мы живем в обществе воров и обманщиков. Слышишь? Пообещай мне.

На этот раз я был вовсе не заинтересован в его обществе и пытался пройти дальше, но он задержал меня.

– Хочешь, расскажу еще что-нибудь?

– О чем? – прошипел я.

Крунблум достал из кармана пиджака несколько купюр и пересчитал их.

– За двадцать расскажу. Тогда мне хватит на пол-литра у перекупщика. За двадцать крон ты узнаешь, как я врезал этому проклятому убийце.

– Приходи завтра, когда будешь трезв, – ответил я и поспешил за Хуго, который уже зашел в зал ресторана.

Там он и восседал, изучая меню.

– Знаешь, что я подумал, – ухмыльнулся он. – Раз уж ты пригласил в ресторан Кислого Карлссона, надо нам что-нибудь поесть. Странно будет выглядеть, если ты просто пошел надраться с высокопоставленным полицейским. Что скажешь по поводу пютт-и-панны [11] со шнапсом и кофе с коньячком?

Свое мнение я высказать не успел, потому что Хуго уже подозвал официантку, потрепал ее по попе и сделал заказ.

Шнапс, крепкое пиво и коньяк к кофе развеяли мою тревогу по поводу перерасхода по лимитам. Хуго пришел в прекрасное расположение духа, и мы очень хорошо посидели, пока не настала пора возвращаться на работу, чтобы он успел подготовить первую полосу и заголовки.

В квартиру я поднялся в приподнятом настроении. Бенгт сидел в кресле при свете ночника и слушал «Rapsody in Blue».

– Романтика опять цветет пышным цветом, – весело крикнул я.

– Опять?

– Никаких шансов в городском театре Мальмё, дорогой мой. Агент ноль-ноль без семерки выяснил все. Вчера тебя навестила дама, прежде чем ты совершил прогулку и вернулся домой позднею порой.

Он покраснел как ребенок.

– Доказательство первое, – продолжал я, ткнув его пальцем в грудь. – Резкий запах духов вблизи кровати.

(Об этом я понятия не имел, но запустил ложный шар, ожидая реакции. Реакция последовала.)

– Какого черта? Ты что, обнюхивал мою кровать?

– Доказательство второе, – продолжал я, не обращая внимания на его возмущение. – Среди окурков в пепельнице некоторые носили следы губной помады.

Бенгт вздохнул.

– Да, папочка, ко мне вчера приходила дама. Ты хочешь рассказать мне о тычинках и пестиках?

– Я прощаю тебя, сын мой, поскольку ты оставил глоток изысканного вина, дабы оросить мое иссохшее горло.

– Это любимое вино Гит, – доложил Бенгт.

– У девушки хороший вкус, – ответил я. – Правда, не совсем понимаю, что она нашла в тебе. Думаю, мне придется рассказать ей, какая ты по сути дела скотина.

Бенгт бросил на меня серьезный взгляд.

– Ты или кто-то другой, какая разница? Да и кому удавалось сохранить свои дела в тайне? Ни вздохнуть, ни пукнуть – сразу же об этом напишут в газете или поползут слухи.

– Ну хватит ныть. Я тут уже второй вечер подряд делаю сенсацию. Хочу видеть радостные лица. Не осталось ли у тебя еще пары бутылочек любимого вина Гит?

– Само собой, господин звездный репортер, ведь блистательное убийство надо отпраздновать, – проговорил Бенгт и поплелся в кухню.

До меня донесся приятнейший звук, когда из бутылки вынимают пробку, и в комнату вернулся Бенгт с бутылкой и двумя бокалами.

Я в лицах пересказал ему свое интервью с Крунблумом.

– Ты во все это веришь? – спросил он, когда я закончил.

– Он так и сказал, слово в слово, – заверил я.

– Пьяная болтовня чистейшей воды. Хотя Кислый Карлссон не из выдающихся умов нашей эпохи, не думаю, что он так легко откинул бы показания свидетеля, будь в них хоть малейшая доля правдоподобности. Что говорит о том, что Крунблум встретил именно убийцу?

– Неизвестный украл велосипед Ирмы!

– Похитители велосипедов не всегда убивают людей. Впрочем, не хочу портить тебе радость. Только не проверяй эти сведения, а то мираж рассеется.

Я обиделся и залпом допил вино.

– Спокойной ночи. Я сегодня очень устал.

Бенгт остался сидеть в кресле, а я пошел ложиться. Его слова жгли меня. Внезапно я вскочил.

– Послушай! Конечно же, я проверю эти сведения. Самым простым способом.

– Как?

– Когда завтра в девять откроется универмаг, я уже буду стоять под дверью и пойду прямо в парфюмерный отдел. Там работает дочь Крунблума, пусть она мне и расскажет, чем занималась в воскресенье вечером. Может быть, она что-нибудь видела или слышала.

Мысленно я проклинал самого себя. Как я не подумал об этом раньше!

Утром я ворвался в еще пустующий универмаг и по запаху разыскал парфюмерный отдел. Ирма была известна в городе, да ее и не пропустишь – крашеная блондинка с довольно приятным лицом: полные губы, большой бюст и ищущий