Лорд Ник кивнул:

— Поверьте мне, дорогая, я не хочу причинить вам никакого вреда.

— Но как все случилось? Я не понимаю, как все вышло?

— Вы сами меня позвали, — просто ответил он.

Неужели? Это казалось невероятным… и все же…

Да, она действительно хотела этого.

— Ничего не понимаю. — В ее голосе прозвучало отчаяние.

— А ничего и не надо понимать. Мы ночью насладились друг другом, как это случается между мужчиной и женщиной. А теперь вставайте, одевайтесь, и я отвезу вас к отцу.

На этом все закончится. Она обо всем забудет, о сплетении рук и ног в преддверии ада. Скорее всего.

Кто-то зашил ее разорванную кружевную косынку — наверное, Табита, решила Октавия. Вряд ли о ней вдруг решила позаботиться недружелюбно настроенная, сумрачная Бесси.

Она одевалась у огня в пустой спальне. Лорд Ник, сказав, что подождет ее в гостиной, где был уже накрыт завтрак, ушел, оставив Октавию наедине с собой. Она была благодарна ему за такую деликатность, прямо скажем, неожиданную после всего происшедшего.

Кожаный мешочек Октавия привязала на прежнее место на поясе и почувствовала некоторое успокоение. Они была смущена, напутана, но на удивление полна сил, словно пересекла границу и вступила на неисследованную территорию. Все ее тело пело, кожа стала необычайно чувствительной. Без сомнения, после такой ночи она должна и выглядеть по-другому. Октавия взглянула в покрытое пятнами большое зеркало, но увидела в нем лишь свое знакомое лицо. Быть может, только ярче румянец да глаза стали больше.

Она взяла расческу с туалетного столика и провела ею по спутанным волосам, в беспорядке рассыпавшимся по плечам. Заколки остались в гостиной, где она сушила волосы. Это было только вчера!

Глядя в огонь, Октавия постаралась соединить себя сегодняшнюю с той, какой она была вчера… перед тем как украла часы разбойника с большой дороги. Ей казалось, что она вступила в новую жизнь, но… время развеет воспоминания о фантастическом сне. Она возвратится в Шордич, в мрачные, убогие комнаты над свечной лавкой, к погруженному в собственный мир отцу, к ежедневной борьбе за то, чтобы сохранить собственное достоинство, когда разговариваешь с ростовщиком, бакалейщиком, мясником и булочником; станет штопать носки и зашивать платья, а когда не останется ничего, что можно заложить, пойдет на улицу рисковать головой.

От скрипа растворяющейся двери Октавия вздрогнула: на пороге появилась Бесси.

— Между прочим, у меня есть и другие дела, — объявила она. — Нечего, точно дерьмовая леди, целый день валяться в кровати. Будешь завтракать или убирать?

Октавия холодно ответила:

— Назови цену, и я тут же тебе заплачу, милейшая. Брови женщины взлетели вверх:

— Ну уж дудки! Не нужны мне твои деньги. Ник о нас хорошо заботится. А тебе лучше поспешить. Ему есть чем сегодня заняться, кроме тебя.

— Если он хочет мне что-то сказать, то пусть придет и скажет сам. Присоединюсь к нему через пять минут. Изволь так и передать! — На Бесси взглянула мисс Морган из Хартридж Фолли, и в комнате, казалось, заледенел воздух. Та ответила ей неприязненным взглядом и вышла, с треском захлопнув за собой дверь.

Октавия усмехнулась и стала не спеша заканчивать туалет. После маленького спектакля, во время которого ей удалось поставить Бесси на место, она почувствовала себя значительно лучше. Наконец Октавия была готова и, взяв плащ, перчатки и муфту, направилась в гостиную.

В коридоре было промозгло. Снизу, из общего зала, несло пивом и трубочным табаком. Было слышно, как передвигают мебель, как гулко грохочет бочка, которую катят по мощеному двору, как выливают на каменные плиты воду. «Королевский дуб» готовился к предстоящему дню.

Прежде чем открыть дверь в гостиную, Октавия невольно расправила плечи и подняла голову. Лорд Ник сидел за тем же круглым столом, что и вчера. Октавия против воли загляделась на мужественные черты его лица, широкий разлет бровей; проницательные серые глаза казались сегодня глубже и темнее.

При ее появлении Лорд Ник с учтивым поклоном поднялся;

— Дорогая мисс Морган, надеюсь, вы провели приятную ночь?

От игривой двойственности обычной учтивой фразы у Октавии перехватило дыхание. В его глазах был смех, на губах — отсвет улыбки, а в голосе — откровенное удовольствие.

— Потрясающую, сэр.

Что-то вроде замешательства мелькнуло в его глазах и тут же исчезло.

— Прошу к столу, мэм. — Он отодвинул стул, а когда Октавия села, откинул с ее шеи каштановые волосы и поцеловал в затылок.

От теплого прикосновения губ девушка вздрогнула. Нет, думала она, я совсем не та женщина, что вошла сюда вчера вечером. Она предалась восхитительному ощущению, словно тело отвечало на давно знакомый призыв… лишь ее ум рассуждал по-другому. Он не присутствовал в теле, пока длились бесконечные радостные часы прошлой ночи, и не познал их счастья.

Как же все это случилось? Как она могла и спать, и бодрствовать во время такого решающего для каждой женщины опыта?

Ответа не было. Но тело сообщало, что все произошло на самом деле, и требовало, чтобы это случилось еще раз.

Октавия резко тряхнула головой, словно пытаясь сбросить дурман.

А что вас заставило превратиться в лорда Руперта Уорвика? — подчеркнуто спокойно спросила она, но больше всего ее интересовало, заметил ли он ее реакцию на свой поцелуй. Взглянув в его смеющиеся глаза, она узнала ответ.

— Дела. — Лорд Ник сел на свое место. — У меня много самых различных дел, поэтому приходится выступать в самых разных ролях. — Он подал ей кусок подогретого хлеба, такого свежего и белого, какой можно найти лишь в самых лучших заведениях. — Кофе?

— Спасибо. — Октавия смотрела, как он наливает темную жидкость в фарфоровую чашку. — И что это за дело, которое потребует роли и костюма придворного?

— Нечто связанное с двором. — Он снял крышку с блюда. — Немного копченой грудинки?

— Извините, я не собираюсь совать нос не в свое дело. — Октавия поняла его явный упрек. — Нет, мяса я не хочу.

— Тогда грибы. — Он сделал приглашающий жест в сторону другого блюда. — Или кусочек ветчины? Если угодно, Бесси сварит яйца.

— Мне у Бесси и грязи не допроситься, — заметила девушка с живой грубоватостью, погружая ложку в блюдо с грибами.

Лорд Руперт — а Октавия решила, что должна называть его именно этим именем, — рассмеялся:

— Уверяю вас, она здесь вовсе не для того, чтобы вести учтивые разговоры.

— Ее дерзость невыносима, и я предпочла бы ей заплатить.

Лорд Руперт нахмурился и ответил тоном, который Октавия так часто слышала накануне:

— Не стоит.