– Он молодец, получил стипендию на обучение.

– Частичную стипендию.

– Тоби – главная причина, по которой вы хотите получить эту… работу? – помолчав, спросил Винченцо.

Они не касались этой темы на собеседовании. Обычно Винченцо предпочитал сам приходить к мотивации претендента. Если он спрашивал прямо, люди часто лгали.

– Частично да.

– Ваши родители отказали ему в финансовой помощи?

– Они не стали бы платить и детское пособие, если бы не закон.

Даже Винченцо проводил несколько недель в год с членами своей семьи. Сицилийцы заботились о своих детях без исключения. Они приносили в жертву многое, лишь бы у их ребенка было все самое лучшее.

У Миллеров было состояние, и они легко могли послать своего сына учиться в институт за свой счет, без получения стипендии.

Одри горько рассмеялась:

– Я поняла главное: если мои родители не могут контролировать своих детей, это считается неудачей, а неудача неприемлема. Ее лучше списать.

– Они всегда были такими?

– Когда я была маленьким ребенком, то не замечала подобного, жила в собственном книжном мире. – Одри вздохнула. – Они всегда были холодны, и им трудно было угодить. Я не помню, чтобы папа и мама говорили, что любят нас…

– И тем не менее они завели четверых детей?

– Первые два ребенка были запланированы и отвечали их требованиям. Я стала случайным ребенком, матери уже было тридцать, а Тоби она родила вообще в сорок лет.

– Дети не бывают случайными, – возмутился Винченцо.

Его собственные родители были не такими ответственными, какими, возможно, им следовало быть, но они никогда не давали ему понять – лучше бы он не появлялся на свет. Как раз наоборот. Винченцо был уверен – его отец планировал передать ему полномочия по семейному бизнесу.

– Франка – не дочь Джоаны, – неожиданно сказал Винченцо, хотя не собирался об этом говорить.

– Я знаю. Они начали встречаться три года назад.

– Значит, вы провели собственное расследование?

– Вы удивлены?

– Скорее поражен.

– Материалы о вашем брате и родителях часто появлялись в средствах массовой информации.

– Мне приходится прилагать усилия, чтобы сохранять свои дела в тайне.

– Это объясняет многое.

– Например, что?

– Можно найти массу информации, касающейся вас как бизнесмена, как человека, который в двадцать три года стал президентом банка, а к тридцатипятилетию – и миллиардером. Но почти нет никакой информации о ваших… подружках.

– Я не сообщаю средствам массовой информации о моей личной жизни.

– Если вы встречаетесь, то только тайно, – кивнула Одри. – Так же тайно вы создали благотворительный фонд.

– Как вы об этом узнали?

– Я же сказала вам: мне пришлось провести расследование.

– Слава богу, не у всех акул медиа специализация в английской литературе.

– Почему вы держите это в тайне? Разве это бы не пошло вам на пользу?

– У нас есть и официальный благотворительный фонд.

– Но он по размерам меньше того, который создан тайно.

– Если бы это было не так, нам бы отказывали в займах. Мы не Красный Крест.

– Я думаю, вы скрываете о себе много хорошего, – заявила Одри.

Выражение ее лица встревожило его.

– Не превращайте меня в героя. Я не герой!

– Расскажите мне, как вы стали президентом банка в двадцать три года.

– Просто мой отец сложил с себя полномочия, – пожал он плечами.

– Но разве он за несколько лет до этого не стал во главе банка, после вашего деда?

Она действительно проводила расследование.

– Да. Сердце деда вынудило его уйти в отставку. Думаю, ни дед, ни отец не хотели быть во главе банка.

– Потому что ваш отец предпочитает весело проводить время, а не зарабатывать деньги, которые позволяют жить в роскоши?

– Вы совершенно правы. И должен заметить, вы ловко управляетесь со словами.

– Вот почему я работаю в службе поддержки клиентов.

– Думаю, клиентам приятно общаться с вами.

– Надеюсь. Хотя некоторым нелегко угодить, – призналась она с гримасой. – Вы не ответили на мой вопрос.

– Ответил.

– Нет. Вы не сказали, как вам удалось стать таким успешным. Большинство молодых людей в вашем возрасте на такой должности прогорели бы.

– С четырнадцати лет я работал в банке – летом и по выходным. А когда получил степень в Колумбийском университете, уже был менеджером. Можно сказать, я вырос в банке.

– Наверное, это нелегко – видеть, как развлекается ваш брат. Да и ваш отец жил скорее как двадцатитрехлетний юноша, нежели как взрослый мужчина. А вам в это время пришлось спасать семейное состояние.

– Почему я должен был жаловаться? – с искренним недоумением спросил Винченцо. – Я всегда хотел стать во главе банка.

– Но почему?

Одри проявляла проницательность, и Винченцо честно ответил на ее вопрос:

– Было больно видеть, как под управлением моего отца дела приходят в упадок. Даже мой дед, занятый филиалом на Сицилии, так и не смог расширить дело.

Сицилийский филиал «Банка коммерциале ди Томази» был начальным банком.

– Коммерческий банк на Сицилии всегда будет доступен для сицилийских клиентов, но сейчас наше приоритетное направление – в Штатах.

– Значит, вы планировали расширять банк с самого начала? – спросила Одри.

– Когда я принял управление, «Банк коммершиале ди Томази» имел только три филиала на Восточном побережье. Спустя три года филиалы банка были уже во всех крупнейших городах Штатов.

– Это тогда вы передали полномочия по управлению банком менеджерам высшего звена?

Винченцо больше не удивлялся тому, какую работу проделала Одри.

– Si. Я по-прежнему занимаюсь финансовой политикой компании и заведую инвестициями. Но свою работу с банком я обычно свожу до телефонных конференций раз в неделю и нечастых встреч.

– Это невероятно!

– Это было необходимо, чтобы сделать то, чего я действительно хотел.

– Основать «Томази энтерпрайз»?

– Да.

Капитал от банковской деятельности позволял вести роскошный образ жизни, но Винченцо хотел большего. Он хотел основать свою собственную компанию. Поэтому Винченцо взял заем в своем банке и основал «Томази энтерпрайз».

– И теперь вы с помощью вашего ума, который позволил вам в тридцать пять лет стать миллиардером, надеетесь найти любящую и заботливую мать для Франки и Анджело?