— Найти его можно?

— Не. Еще никто не сумел: после него в лесу вообще следов не остается, будто он призрак и по земле не ходит. Но говорят… — Терг посмотрел на рейдера остро, пристально, и под этим взглядом парень дернулся. — Говорят, что те, кто решается заглянуть к Фаргу, иногда… очень редко, но все же могут с ним встретиться. Не здесь, разумеется, а подальше, рядом с границей. А кого-то он даже на ту сторону, к золотым провожал. Вот только… простите, господин, но больше я тех людей никогда не видел. У нас говорят: кто с Ходоком уйдет, тот обратно уже не вернется. Так-то.

Терг только нахмурился и надолго замолчал. За прошедший день он забрал у Плуги координаты всех проводников — на случай, если наниматель действительно решит прогуляться в сторону Проклятого леса, а Ходока они так и не найдут. Затем взял с рейдера слово, что тот останется в Синтаре еще на пару недель, оставил задаток, запомнил его лицо… Чем Торк не шутит? Вдруг действительно придется возвращаться? Хороший воин не должен тратить время нанимателя попусту и обязан обеспечить его всем, что нужно для выполнения заказа. Поэтому Терг отправил напарников заниматься более прозаическими делами, а сам посвятил день изучению вероятного маршрута.

Однако едва на улице стемнело, он все-таки вернулся в таверну: срок, отведенный Фаргу, подходил к концу, и следующим утром наемники должны были уехать из города, если, конечно, хотят явиться на встречу с заказчиком вовремя. Тот явно не привык к досадным задержкам. Более того, за несколько недель, что Терг успел понаблюдать за нанимателем и двумя его спутниками, ему не раз доводилось убедиться в том, что положение тот занимает очень высокое. Это чувствовалось во властном взгляде, в осанке, в манере держаться… даже в том, как он садился в седло или вставал поутру к завтраку. А еще исходила от него непонятная аура внутренней силы, необъяснимое чувство превосходства, хотя, надо признать, он честно пытался это скрыть.

Но Терг не был бы Тергом, если бы не рассмотрел за внешней холодностью и безразличием нанимателя тщательно скрываемое беспокойство. Кажется, заказчику был очень нужен Ходок, иначе не стал бы он разоряться на магистров, не стал бы срываться с места и не тратил бы свое драгоценное время на личное участие в поисках.

От невеселых мыслей Терга отвлек звук приближающихся шагов. Правда, подняться с постели он не пожелал: шаги побратимов узнал бы из тысячи, а раз они вернулись, значит, свою задачу выполнили и о дорожных мелочах беспокоиться больше не надо.

Как ни странно, братья почему-то не проследовали в соседние комнаты, а остановились, отчего под дверью пролегла густая тень, что заставило Терга насторожиться. Что за дела? Поняв, что что-то изменилось, он резким движением сел и выжидательно посмотрел на вошедших побратимов.

— Звал? — лаконично спросил Ивер, бесшумно прикрывая за собой дверь.

— Пацан на входе сказал: ты просил подняться. Что-то выяснил? — небрежно подвинул табурет Брон и по-хозяйски уселся, отчего старая мебель жалобно скрипнула. Ивер, подтащив соседний стул, пристроился напротив. — Фарг наконец прислал весточку?

— Нет, — непонимающе нахмурился Терг. — Никаких вестей ни от него, ни от… Что за мальчишка внизу?

— Да здешний половой. С утра нам тарелки подносил. Сказал, что ты велел сразу зайти.

— Ну-ка позови его! — Терг нахмурился еще больше и машинально потянулся за оружием.

— А что такое? Ты разве не?..

Неожиданный порыв ветра, со стуком распахнувший ставни, задул теплившуюся на столе свечу и заставил Ивера осечься. В комнате мгновенно потемнело, снаружи пахнуло грозой. Льняные занавески взметнулись чуть ли не до потолка, на миг уподобившись диковинным крыльям, но почти сразу бессильно опали.

— Не трогайте мальч-чика, — вкрадчиво прошептала ночь, мягким бархатом втекая через окно. — Это я вас-с позвал…

В кромешном мраке, к которому даже чувствительные глаза братьев не сумели приспособиться сразу, смазанной тенью промелькнул невнятный силуэт, обдав присутствующих ветерком угрозы. Заставил опытных наемников молниеносно выхватить мечи, а потом бесшумно опустился в соседнем углу, где растекся черной кляксой и… со смешком встретил арбалетный болт, звучно впечатавшийся в стену.

Разумеется, братья не медлили. Иверу вставать не понадобилось — пусковая скоба миниатюрного самострела всегда была у него под рукой, как раз для таких вот непредвиденных случаев. И он своего шанса не упустил.

— Зря, — шепнуло существо, неуловимо быстро сдвинувшись. А затем легким движением вырвало из стены стальной болт и бешено сверкнуло в темноте двумя крупными изумрудами глаз. — Смеш-шные. Этим меня не убить.

Терг вздрогнул от отчетливого шипения в чужом голосе, подобрался для прыжка, но наткнулся на пристальный взгляд гостя и словно окаменел. Это было как наваждение, дурной сон, бесконечно длящийся кошмар, в котором он стоял всего в нескольких шагах от Ледяной богини, но не мог, к собственному ужасу, пошевелить даже пальцем. Эти жуткие глаза словно насквозь его пронзили и не позволили не то что меч поднять, а даже веки опустить в попытке избежать страшного взора. А еще через миг его пальцы позорно задрожали, с трудом удерживая внезапно потяжелевшее оружие, колени предательски подогнулись, заставив Терга пошатнуться и медленно, как во сне, опуститься на смятую постель.

Существо в углу тихо рассмеялось.

— Бросьте оруж-жие…

Терг молча взвыл, заслышав глухой стук упавших мечей. Почувствовал, как правую руку обожгла татуировка, как всегда случалось, когда рядом гуляла смерть. Потом скосил глаза направо, надеясь на подмогу братьев, и едва не взвыл снова — от стыда и злого бессилия, потому что у Брона с Ивером помертвели лица и остекленели глаза, словно у завороженных гадюкой мышей. А в глубине зрачков промелькнул самый настоящий страх. Нечто… это жуткое бесформенное нечто, которое они даже разглядеть толком не смогли, в одно мгновение парализовало их волю, заставило мысли пугливо разбежаться в стороны, а разум — в панике забиться куда-то очень глубоко. Туда, где неподвижный взгляд ядовито-зеленых глаз не смог бы окончательно погасить искру разума.

Терг хотел отвернуться, чуя, что только в этом его единственное спасение, но не смог. Попытался прикрыть веки, но они не слушались. Захотел зарычать, разбивая оковы чужой воли, однако даже это ему не удалось: тяжелый парализующий взгляд гостя гасил сопротивление на корню. Его глаза были единственным, что Терг мог видеть. Держали на невидимой привязи, всю душу выматывали, буквально надвое разрывали между каким-то животным страхом и стыдливым, позорным, но неимоверно острым желанием шагнуть навстречу, покорно подставляя беззащитное горло.

Никогда в жизни Терг не думал, что встретит смерть вот так, униженным, беспомощным и совершенно неспособным к сопротивлению. Когда все понимающий разум бьется внутри, истошно воя от осознания собственной слабости, отчаянно рвется прочь, но не может ничего поделать. И вроде кажется, что так не бывает. Кажется, ты умираешь, стоя под чужим пронизывающим взглядом. И именно в этот миг Терг неожиданно поверил, что Проклятый лес все еще жив. Что он здесь, рядом, всего в двух шагах и смотрит на него через глаза своего порождения. И Терг снова молча взвыл, прекрасно понимая: если нечто пожелает забрать его жизнь, оно это сделает. И никто в целом мире не сумеет ему помешать.