Он закрыл лицо руками и заплакал. Я никогда не видела, как плачут мужчины, поверьте, это было страшно. Я вскочила и бросилась вон из кабинета. По звукам нашла кухню – Добродеев колдовал над кофе и мурлыкал себе под нос что-то из итальянцев.

– Леша, воды! Евгению плохо!

Он схватил стакан, сунул под кран, и мы побежали в кабинет. Евгений пил, громко глотая, а мы смотрели на него.

– Что случилось? – спросил тихонько Добродеев. – Это… Марта?

Я кивнула:

– Марта пропала. Сегодня пятый день.

– И он только сейчас… Да я немедленно подниму на ноги весь город! – закричал Добродеев. – У меня везде свои люди! Да мы ее из-под земли… – Он осекся. – Женя, что случилось? – Он потряс Евгения за плечо. – Очнись! Ты можешь все старику Добродееву… ты же знаешь, как я ее люблю! Жень, не молчи, скажи хоть что-нибудь! Да говори же ты, наконец!

– Леша, не кричи, – сказала я. – Сядь и слушай. Только, как ты понимаешь, это не для прессы.

– Катенька, девочка моя, это как раз для прессы! Нужно звонить во все колокола! Кричать нужно! Муж Марты был известный человек, миллионер, мало ли… какие счеты и претензии… Может, с целью выкупа! Рассказывай, Женя. Старик Добродеев не вчера родился, он знает, что нужно делать.

Евгений, беспомощно взглянув на меня, повторил свой рассказ. Потом мы посмотрели ролик – минута всего, как взрыв, как удар. Я уже видела этот сюжет в новостях. Женщина на носилках, кровь, сирены, вспышки блицев…

– Это не Марта! – заявил Леша. – Похожа, но не она. Поверьте моему чутью! А ты проверил больницы? А… – Он взглянул на меня и запнулся, и я мысленно закончила фразу: –…морги?

– Я думал, Катя поможет, – хрипло произнес Евгений. – У нее связи, опыт…

– Я даже не знаю с чего начать… – запротестовала я. – Какой опыт!

– Я знаю! – деловито сказал Добродеев. – Евгений, соберись! Мне нужны фотографии Марты, паспортные данные, адрес, имена подруг.

– Леша, погоди. Я хочу, чтобы этим занялась Катя… понимаешь, ты… ты… как торпеда, а здесь нужно иначе… мне так кажется.

«Иначе? – подумала я. – Как иначе? Или он чего-то недоговаривает?»

– Не дурак, понял! – Леша не обиделся. – Мы будем обсуждать ходы вместе. Возможно, ты прав, женская интуиция… я бы назвал это хитростью, это, брат, большое дело! И потом, женщине не откажешь. (Что он имел в виду – одному Богу известно!) С чего начнем?

Евгений взглянул на меня, и я сказала:

– Леша, я устала, сейчас ночь, давай отправимся по домам, а завтра созвонимся.

Добродеев был разочарован. Он хотел немедленно бежать и действовать. Взглянув на поникшего Евгения, он перевел взгляд на меня и сдался.

Я спрятала в сумочку фотографию Марты, и мы отправились по домам. Прощаясь, Евгений сжал мне руку и заглянул в глаза. Шепнул одними губами: «Позвоните мне!» Я кивнула. Похоже, мы превратились в заговорщиков. Леша громогласно развивал план поисков, громогласно прощался, застегивал на мне шубу и обнимался с Евгением…

На улице он сказал:

– Пошли, малышаня, посидим где-нибудь. После кофию сна ни в одном глазу. Да и настроение скверное. Пошли! Детское время… – Он посмотрел на часы. – Два! Всего-навсего. Есть здесь одно местечко, открыто до трех.

И мы пошли в одно местечко. Это была полутемная нора, где сидели трое-четверо полуночников и пахло разлитым пивом. Лешка действительно всеяден! Мне хотелось расспросить о Марте. Лола сказала – манерная кривляка… Они оба – Марта и Евгений – интересовали меня все больше.

– Пиво будешь? – спросил Леша.

Я рассмеялась.

– Ну хоть что-нибудь, – настаивал он.

– Тогда воды.

Добродееву хотелось говорить. Его не нужно было понукать. Он выложил о своих друзьях все. Размахивая руками, шлепая ладонью о стол, хватаясь за голову.

– Женька типичный ученый, кабинетная душа, мозги гения. Занимается языкознанием, какой-то узкой темой, печатается за рубежом. Из старой интеллигенции, старые деньги – семья из богатых, плюс из-за бугра гонорары капают. Да ему много и не надо. Был женат дважды… женщины определенного типа летят на него тучами. Не успел оглянуться – бац! Женат. Хищницы, с деньгами. Вот и Юнона копытом бьет. Ее Павлик привел, какие-то у их банков общие дела оказались. Она увидела Евгения и сошла с ума. Директор банка, умная баба, боец, в отличие от Женьки, и коня остановит, если надо, и морду набьет хулигану, а лоска не хватает. И шарма. Женька наш – красавчик, умный, воспитанный… и витает над ним этакий душок академизма, который не купишь за деньги. Диплом купить можно, а тут настоящее – аура. Имя известное, профессорское: дед – академик, родители, тетка, кузены – все в науке и в литературе. И все время зовут почтить участием то симпозиум, то конференцию, посидеть в президиуме, получить премию. Теперь он перекинулся на билингвизм – а это проблема номер один в мире с ростом эмиграции.

А Марта… – Леша расплылся в улыбке. – Марта – это чудо! Не от мира сего. Их союз задуман на небесах, я всегда говорил. Муж-миллионер разбился на машине три года назад, то ли случайно, то ли заказуха, но дом и квартира остались при ней, капиталы, как я понимаю, тоже. Синеглазая, рыжая, с голосом сирены… спокойная, молчит, а вокруг сияние. И такая светлая радость на душе… так и воспаряешь! Они познакомились в кафе. Женька заскочил на минутку выпить кофе, а она ожидала там подружку. И место было только одно, рядом. Он спросил: «Можно?» Она подняла на него свои фиалковые глаза, и Женька пропал.

Знаешь, малышаня, если с ней что-то случилось, упаси бог, Женька не переживет. Пятый день… скверно! Ему бы сразу крик поднять, а он голову в песок… авось само как-нибудь. Не боец.

– Ее любят только мужчины? – спросила я.

– Ты про Лолку? – догадался Леша. – Она ее терпеть не может. Лолка – рабочая лошадь, пашет с утра до вечера, переводчица, гид, мотается с группами, привыкла разбираться с придурками – тот отстал, тот потерялся, тот отравился. У нее к Марте классовая ненависть. Она весь мир ненавидит. У нее был мужик, в меру дурковатый, при киностудии, не то режиссер, не то пятый помощник, но добродушный, нормальный, так она его шпыняла, пока не сбежал. Она умная, с ней редко кто сравнится. Всю жизнь по музеям – писатели, художники, архитектура, музыка… эрудитка. А по сути, несчастная баба.

Она раньше, до Марты еще, к Женьке подъезжала – как же, общие интересы, оба полиглоты, объездили полмира, есть о чем пообщаться, но он от нее как черт от ладана. Она и так, и этак, а потом вдруг Марта – как с неба упала… – Добродеев замолчал, припал к литровой кружке, которую удерживал обеими руками. Допил, отставил, промокнул рот салфеткой.

– Слушай, малышаня, Лолка мне шепнула, что ты знаешь этого… Юрия, одноклассника. Правда? – Он смотрел на меня любопытными и жадными глазами сплетника.

– Правда, Леша.

– А чего как чужие? Не признались?