самое с грудью Веревиль, начиная методично разминать женские прелести, сравнивая ощущения. Далее демоницы были сдвинуты друг к другу, и я поймал губки Йевены, одновременно спускаясь ладонями на две подтянутые попки. К ощущению разминаемых и поглаживаемых ягодиц добавляется и вкус губ уже второй Желания, вслед за которым вновь пробую первый, а дальше спускаюсь лицом между двух пар замечательных грудей, заставляя рабынь вжаться ими в меня.

Я уже избавился от собственных образов облачения, в полной мере наслаждаясь касанием бархатистой кожи экзотических красавиц и их боязливыми прикосновениями к моим мышцам одними подушечками пальцев. Сзади прижимается полностью обнажённая Ашарена, много увереннее и привычней скользя ладонями по моему телу, пока не касается затвердевшего члена, которому и начинает уделять основное внимание, заодно покрывая мою спину поцелуями. Но… моё «сперва» ещё не закончено, и, отпустив из объятий двух бывших служанок Праздности, я шагаю к безымянным рабыням Гордыни.

Новые оглаживания тут же затвердевших сосочков, разминание грудей, исследование попок и вкуса губ, нежности кожи, гладкости щёлочек между ног… Это было прекрасно. Замечательно. Очень приятно, без малейшего лукавства.

Однако…

Это было одинаково.

Разница между телами пяти облепивших меня демониц именно для тактильных ощущений была исчезающе мала. Бесспорно, я не перепутал бы ни одну из них с другой, просто уже будучи не в силах не замечать оттенка их душ, эмоций и силы, но с точки зрения плотского удовольствия не было никакой разницы, буду ли я гулять руками по телу Ашарены или по телу безымянной бледненькой рабыни, взятой мной у Гордыни. И это естественным образом вновь наводило на мысли придать моим служанкам какие-нибудь иные формы.

Похожие друг на друга девушки в твоей постели — это очень хорошо, похожие как сёстры-близнецы — это вообще мечта любого мужчины, но когда таких девушек становится пять, а вообще-то и все восемь, это немного перебор. Похожесть возбуждает и будоражит, когда она уникальна, а не наоборот. Однако чтобы придать моим демоницам новый облик, его ещё следует придумать…

— Ашарена, — отрываюсь от очередных губ в нашем сплетении тел, что уже достигло ложа и как раз начало устраиваться на нём.

— Да, любимый? — промурлыкала Желание, поднимая на меня обожающий взгляд, не прекращая при этом ласкать пальчиками мою паховую область.

— Я хочу немного изменить твой образ. Откройся мне, — откидываясь на спину, волевым усилием воплощая под головой подушку, а руками оглаживаю изящные станы ближайших демониц.

— Ох? — немного удивилась Желание, но никакого негатива за этим не последовало. — Да, конечно, господин мой, — и ещё до произнесения слов Воля демоницы распахнулась для меня, застывая в предельно пассивном и податливом состоянии, как перед добровольным «переписыванием».

Прикрыв глаза, я сосредоточился на познании образов и концепций, что составляли собой её тело, а когда вся их полнота с логическими звеньями взаимосвязей до самой мелкой детали встала перед моими глазами открытой и исчерпывающей картиной, начал действовать. Сперва я убрал ей когти на руках и ногах, заменяя их аккуратными ноготками, как у её живого тела в реальности. Далее с тонкого хвостика пропали шипы, а сам он стал более гладким, нежным и подвижным, что позволяло использовать его в роли дополнительной конечности, а не только декоративного элемента. Следующее усилие — и её круглые «человеческие» уши заостряются сверху, закрепляя за моей «женой» и в пространстве Фэйда родство с эльфами. И наконец, когда все изменения прошли успешно, не породив конфликтов в образах и концепциях, я приступил к финальному штриху, вживляя в её тело образ кожистых крыльев, скопированный с моих собственных, только поменьше, почти декоративно, но при этом изящно и женственно.

Тело успевшей оседлать меня, но замершей, едва начались процессы изменения, демоницы перестроилось на глазах, сопровождая это сладким вздохом экстаза из полных губок, ведь уровень детализации её образа только что скакнул далеко вперёд, что не могло не вызвать удовольствия у обитателя Фэйда. И, ещё раз убедившись, что никаких признаков отторжения или конфликта старых и новых деталей нет, я в один миг стиснул Ашарену своей Волей, окончательно и безвозвратно закрепляя новый образ родного тела в её сущности. Теперь даже если она сама захочет изменить физическое воплощение в Тени, эффект будет лишь временным и только до тех пор, пока она тратит на его поддержание силы, в любой же иной ситуации она будет возвращаться именно к этому обличью, ведь оно для неё теперь единственно родное.

— Хорошо, — кладу руки на объёмные груди своей «супруги», мимолётно выпущенным наружу желанием приказывая остальным рогатым красоткам приподнять Ашарену и насадить на мой член.

— Ох, любимый!.. М-м… — в секунды оказавшись полностью заполненной, красавица принялась старательно скакать вверх-вниз, с закрытыми глазами постигая новый образ себя и фонтанируя чистым восторгом оттого, что я так её выделил.

— Йевена, ты следующая. Откройся, — ни на миг не прекращая заниматься «любимой», поворачиваю лицо к управляющей внешних территорий. Объёма одновременно доступных к удержанию в фокусе моего внимания действий и информации более чем хватало для проведения таких операций без отвлечения от секса.

В итоге второй рогатой красотке досталась внешность Аноры, как я её запомнил во время знакомства почти десяток лет тому вперёд, только с сохранением родного фиолетового цвета кожи демоницы и пламенной шевелюры. Естественно, полной идентичности концепций и образов тут не было — я всё же не постигал тело будущей королевы демонической силой и даже не спал с ней, изучая руками каждый участок кожи, а членом — особенности лона, но даже декоративных изменений в чертах лица, пропорциях тела и росте было достаточно, чтобы придать Йевене уникальность. Помимо описанного, демоница также получила любимые мной эльфийские ушки, гладкий хвостик и удаление коготков. Пусть ни шипы, ни когти лично мне не доставляли совершенно никакого дискомфорта, даже когда в порыве страсти пытались впиться в кожу, но всё же они были не слишком эстетически приятны, да и нравилось мне в женском облике этакое сочетание безобидности и нежности, которое ну совсем не получается, когда у женщины на руках и ногах когти, да и хвост неуловимо напоминает примитивную разбойничью палицу с вбитыми гвоздями.

Примерно такое же преобразование досталось и Веревиль, только для неё я выбрал образ Аллисон — девушки-фермера из Лотеринга, которая просила у меня достать капканы. Её экзотические черты лица, с желтоватой кожей, узкими глазами и высокими скулами, ещё тогда мне приглянулись, как и изящная фигурка. Помню, даже мелькала мысль познакомиться с ней чуть ближе,