Тварь поднялась, дрожа всем телом, и, когда рыцарь проскакал мимо, небрежно швырнула твой топор. Лезвие раскололо голову рыцаря до шеи, он рухнул вперед, его тело вспыхнуло темным дымным пламенем, которое охватило труп и лошадь. Прекрасный жеребец завизжал от ужаса.

Тварь на мосту повернулась со скоростью, недоступной человеку, схватилась за топор и вытащила его из горящего тела. Боглины, от которых потемнел берег, ирки и демоны закричали. Их были тысячи.

Гэвин подъехал к приору Харндона, когда еще один молодой рыцарь бросился в атаку.

— Мы должны отступить, — сказал Гэвин. — Это глупость.

Приор огляделся. Он лежал под деревом. Правой руки ниже локтя у него больше не было.

— Нет, — ответил он. — Дело в том, что я должен попасть в аббатство сегодня вечером. Все зависит от этого.

— Но мы не можем потерять всех ваших рыцарей. — Он оглянулся и увидел, что еще один рыцарь погиб. — Хватит! — взревел Гэвин.

Стройная фигура в черном, обрабатывавшая рану приора, повела рукой.

— Сэр Гэвин, вы очень суровы. Мы должны пробиться к аббатству, иначе мы потеряем все.

— Милорд, — сказал Грацис. — Милорд… дракон.

Гэвин повернулся, глядя на лесную дорогу в сторону Альбинкирка. На деревьях почти не осталось листвы, и сквозь ветви он увидел надвигающийся черный силуэт, а затем яркое сияние драконьего пламени.

Судя по всему, он поджигал Пенрит. Потеря Пенрита разрушит их оборону.

Гэвин посмотрел на приора, на высокую женщину рядом с ним, на Грациса, на своих рыцарей и молодого Иркбейна.

— Верно, — сказал он. Он поклонился женщине и отсалютовал приору. Велел Грацису: — Дай мне другой меч.

— Другой меч? — переспросил Грацис, но тут же протянул большой черный меч сэра Хартмута. Он держал за ножны, и Гэвин легко вытащил клинок.

— Пора обратить пламя против огня.

Он развернул Бесс на задних копытах, так что большая кобыла крутанулась, как волчок, и направил ее к мосту. Но он не стал бросаться в атаку. Он поехал неспешной рысью, прикрытый щитом ордена. Шаман на дальнем берегу швырнул в него молнией, которая бессильно стекла с золотых листьев защиты.

Гэвин подошел к куче мертвых рыцарей и позволил Бесс самой выбирать путь обхода. Остановился у края моста. Рогатый стоял ровно посередине. Он… гигантская пародия на мужественность, болтавшаяся между мускулистыми ногами, никак не давала возможности усомниться, какого он пола… Он поднял огромный стальной топор и закричал. Его крик эхом подхватили ирки, и боглины, и виверны, которые кружили над полем боя, как огромные падальщики.

Гэвин поднял меч, и тот вспыхнул.

— Думаешь, твоя жалкая магия причинит мне вред, смертный? Я сын Эша! Я бессмертен! Ваше время прошло, и мой господин создаст новую землю.

Гэвин прислушивался, но не к словам чудовища, а к доносящимся с севера звукам: там звенела сталь, скакали лошади, а трубач играл сигнал.

— Эш обещал, что ты станешь бессмертным? — спросил Гэвин, протянул руку и ласково погладил Бесс по шее. Черный огненный меч затрещал. Он лежал в руке как перышко, и дело было не только в прекрасном балансе. Он очень боялся меча, но сейчас это была единственная надежда на победу. — Готова, милая? — спросил он у лошади. Труба снова запела. Сгущалась тьма.

Он едва коснулся шпорами боков Бесс, и она прыгнула на мост. Гэвин немного наклонился вперед, держа меч лезвием вниз слева, чтобы чудовище не видело. Лошадь ехала справа от твари. Топор взлетел вверх.

Гэвин ударил. Голова твари была на одной высоте с его головой, и клинок в полете перехватил опускающийся топор. Меч Хартмута перерубил рукоять, как обычный меч — ветку. Гэвин ехал не галопом, поэтому успел опустить меч в самой простой повторной атаке.

Рогатый изогнулся, подхватил рукоять и ударил Гэвина под правую руку. Сила удара была ужасной, Гэвин вздрогнул всем телом…

…но турнирные копья били все же сильнее. Его доспехи выдержали, он встряхнулся и развернул Бесс на узком мосту. Один длинный шипастый рог упал на мост со звуком бьющегося стекла.

— Бессмертный? — переспросил Гэвин. Его меч прянул вперед быстрее мысли, как брезгливая кошачья лапка. Упал второй рог.

Безрогий монстр взревел от гнева и ударил Гэвина своим посохом. Бесс заплясала. Гэвин полоснул по руке, державшей посох, пальцы отлетели в сторону, посох рухнул на мост. Бесс вонзила кованое стальное копыто в грудь твари, а затем второе, как опытный кулачный боец. Ее копыта не причинили рогатому никакого вреда, но сила ударов отбросила его назад. Он споткнулся, и рыцарь ордена, упавший на мост, саданул обломком копья твари между ног, и та рухнула спиной через край моста.

Рыцари заревели.

Гэвин указал мечом на другую сторону моста, и Бесс пустилась в турнирный галоп. Гэвин не сразу вернул себе равновесие, но вот уже демон-шаман лишился головы, а Бесс принялась топтать боглинов.

Трубы Грегарио звучали все ближе.

Рыцари ордена повалили по мосту. Их осталось человек пятьдесят или даже меньше, а за ними шел его резерв, рыцари Альбинкирка.

Гэвин прорвался сквозь строй врага и развернул Бесс почти на месте. Его переполняли радость сражения, желание смеяться и кричать, желание лечь поспать и желание никогда больше не повторять ничего подобного. Снова развернувшись, он увидел темную тварь, выходящую из ручья.

— Черт, — пробормотал он.

Чудовище кулаком сшибло рыцаря с коня, указало на второго, и он вспыхнул грязно-желтым пламенем и закричал. Гэвин пришпорил Бесс, которая явно не заслуживала такого.

Его противник метнул поток силы, и рыцари и пехотинцы начали погибать со всех сторон… двадцать, тридцать человек…

Бесс пошла вперед медленно, будто по патоке. Гэвин приподнялся в стременах и выставил перед собой пылающий меч.

Тварь швырнула в него молнией. Орли, если кусок сознания Эша в броне из плоти и крови еще можно было назвать Орли, присосался к запасам силы своего хозяина и начал метать стрелы в огромные прочные силовые щиты, которые закрывали холм под аббатством и саму крепость. За ним стояла дюжина примерно таких же тварей и два десятка каменных троллей, его резерва, боглины — так много, что от них чернела земля, и еще тысяча западных демонов, которые очень боялись холода и готовы были драться, пробиваясь в теплые пещеры под крепостью, свое древнее и традиционное убежище.

Они обрушили все свое оружие на щиты. Орли поднял руки и бросил еще одну невероятную порцию силы в древние охранные заклинания.

Мирам знала, что проигрывает. Это происходило постепенно, воле могли понадобиться целые эоны времени, чтобы сломить ее, но огромная сила бушевала, пытаясь уничтожить ее хор, ее