передвижения, что, к слову, была не столь уж и высока, недовольно бросает напоследок, скрываясь в кухне:

- Помрёшь, в ней и похороню!

Опустив руку с журналом, СуХён с сомнением в глазах осматривает свой прикид. Потом ненадолго поднимает глаза к потолку, а затем, опустив взгляд, пожимает плечами, склонив при этом голову набок.

- Ну… можно и так, - сказав это, он возвращается к чтению, поправив на носу очки в ужасающего вида оправе. – Мне-то уже всё равно будет.

Слышен звук открывающейся входной двери – это ДжэУк с ХеМи вернулись из магазинов, куда ездили покупать всё необходимое для завтрашнего дня. Дело в том, что Чхусок очень почитаемый праздник у корейцев, и к этому дню люди готовятся очень тщательно, чтобы не дай бог не опозориться перед окружающими. Если представитель корейского общества делает ошибку, то его первой мыслью будет не: «Ох, что же делать?», а скорее: «Что же подумают люди?». Именно поэтому здешние обитатели так трясутся над «лицом».

- Вот, - ставя пакеты с приобретёнными товарами на стол, отчитывается перед поднявшимся отцом ДжэУк. - Всё купили.

- Хорошо. Будем смотреть, - приблизившись и отложив перед этим журнал, кивает СуХён. – Надеюсь не как в прошлый раз.

Старший мужчина в семье Ким начинает доставать купленное сыном с невесткой. Из кухни выходит Пакпао, присоединяясь к действу. А ДжэУк с ХеМи уходят по своим делам.

- Так, это что? – вытащив на свет первый свёрток, разглядывает его СуХён. – Свежий рис. Просто замечательно! Далее у нас идёт…

- Хороший и главное урожай этого года, - развернув переданную упаковку, констатирует Пакпао и обращается к супругу с вопросом. – Чарие (Тщательно продуманная сервировка стола для предков дома. Есть конкретные последовательные шаги, чтобы сделать всё правильно. Например, нужно зажечь свечи перед тем, как алкоголь будет разлит в три разных стакана, а затем дважды поклониться.), как обычно, будешь организовывать сам?

- Да, - не отвлекаясь, отвечает СуХён. – Пока жив – это моя святая обязанность. Помру, ДжэУк будет это делать.

- Тфу! – Раздражённо сплёвывает супруга и замахивается. – Я вот как дам тебе сейчас по твоей пустой голове, СуХён!

- Не стоит, - всё столь же меланхолично отвечает дед и хмыкает, заметив замах. – От того, что ты меня ударишь, здоровее я не стану.

Вернувшаяся в гостиную ХеМи украдкой наблюдает за беседой, улыбаясь при этом.

- Мне снова нужно одевать ханбок? - Вдруг спрашивает Пакпао.

Откровенно говоря, она не очень любит все эти традиционные наряды. Не только корейские, но и тайские её всегда раздражали. Они неудобны, частенько излишне громоздки и приходится тратить уйму времени, чтобы правильно облачиться. Странная привычка, привитая ей отцом - одеваться лишь в то, что удобно для неё, а всё остальное «от лукавого», как говорил Виктор, иногда приводила к неожиданным последствиям.

- Разумеется, - не отрываясь от своего занятия, отвечает СуХён, вытаскивая в этот момент из пакета Сикхе (Корейский традиционный сладкий рисовый напиток, который часто пьют как десерт. Этот рисовый напиток изготовляется из риса и масла. Может называться также тансуль или камджу. Оба названия означают «сладкое вино» и могут употребляться также для называния другого напитка, слабоалкогольного камджу.) и, разглядев надпись на этикетке, кивает. – На этот раз выбрал самый лучший. Молодец!

- Ты знаешь, а я, кажется, забыла его привезти, - вспомнив, с еле скрываемой радостью в голосе произносит Пакпао. – В мае и подумать не могла, что задержусь здесь до самого Чхусока.

- Ничего страшного, ёбо, - бросив насмешливый взгляд на жену, разочаровывает ту СуХён. – Я его захватил с собой.

Услышавшая безусловно "радостную" весть, Пакпао вымучивает из себя улыбку. Вроде бы… Ну, что такого? Один раз в год нарядиться в ханбок – мелочь, не стоящая даже толики внимания. Однако, так размышляет лишь тот, кто ни разу не одевал подобный наряд, в котором передвижение становится настоящим испытанием для человека, привыкшего к свободной форме одежды.

- Как я рада, - безэмоционально произносит бабуля. – Ты такой молодец, СуХён.

Вышедший незамеченным из их с ХеМи спальни, ДжэУк тоже улыбнулся, вспомнив, как родители год за годом обсуждали этот же вопрос, и каждый раз его омма реагировала в подобном ключе на традиционный корейский наряд. Приблизившись к столу, мужчина подключается к сортировке купленных им с женой продуктов и не только. ХеМи присоединилась к этому делу.

- Мы идём в то же время, что и обычно? – Спрашивает ДжэУк, обращаясь к отцу.

- Да, думаю, да. Никто не звонил и ничего мне не говорил, а значит время то же.

- Замечательно! Значит я успею кое-что доделать, прежде чем поедем на кладбище.

- Ты так много работаешь, - с осуждением в голосе произносит ХеМи, но толика гордости за мужа всё же проскользнула в интонации.

- Я люблю свою работу, - пожимает плечами ДжэУк.

- Твой харабоджи мне как-то раз сказал, что нужно найти работу по душе и никогда в жизни тебе не придётся работать, - глядя на сына, припоминает Пакпао.

Закончив с самым важным, СуХён возвращается к креслу. Основное он уже проверил, а остальным пусть занимаются сын с невесткой. Ему можно и присесть расслабившись.

- Хм! – Вскидывается СуХён, оторвавшись от чтения журнала, к которому он только что вернулся. – Какое странное утверждение.

- Чего там странного-то? – Смотрит на мужа Пакпао.

- Да, просто непонятно. Как это? Работать, не работая – противоречие же, - уточняет дед.

- Никакого противоречия нет, СуХён, - взгляд старой женщины, которым та смотрит на спутника жизни, становится укоризненным, и она приступает к объяснениям. – Просто, когда человек занимается любимым делом, он практически не устаёт. Вот и всё. Отсюда и выражение такое.

- И всё равно, неясно, - мотает головой дед. – Неправильно звучит. Хотя… Я никогда не понимал твоего абоджи. Он мне всегда казался странным, - заметив выражение лица жены, приобрётшее угрожающие чёрточки, СуХён тут же добавляет. – Он был хорошим человеком…, но вот понять его у меня не всегда получалось.

- Ну ты скажешь тоже, - насмешливо бросает Пакпао. – Мы-то с оммой не всегда его понимали. Что уж о тебе говорить?

Место действия: Сеул. Квартира Ли ХёнСока

Время