Появление невольного спасителя девушка прозевала.

– Назад, твари! – Иниго Веласкес ногой наподдал в челюсть ближайшему вампиру.

Помощники Алхимика действовали жестче, разгоняя новообращенных электрошокерами и приковывая по местам. От одного удара током изможденная Нина потеряла сознание, как человеческая девчонка.

– Бедняжка. – В голосе Иниго Веласкеса прозвучало искреннее сочувствие. – Ничего, теперь ты в безопасности.

Лиля обернулась, да нет, сожалеющий взгляд Алхимика направлен именно на нее.

Спустя час накормленная бутербродами журналистка корпела над книгой.

Веласкес спас ее не из-за простого человеколюбия (людей он любил в силу кулинарных пристрастий), исследователю понадобились ее ведьминские познания.

– Перепиши заклинание, объясни тонкости проведения ритуала – и ты свободна, – пообещал вамп, протягивая украденную у Лисовского древнюю книгу темных искусств.

Написанная на латыни каллиграфическим почерком, книга, несомненно, являлась ценным и, возможно, единственным экземпляром. Лиля взвесила все «за» и «против» и решила, что перепишет текст точно, до последней запятой, ведь знающего мертвый язык Алхимика не провести. А вот со схемой пентагерона можно чуточку смухлевать. Если повезет, вампир не заметит лишнюю закорючку в символе и его постигнет неудача.

Лиля не удивилась, когда поняла, что Веласкес собирается надуть партнера, переняв его знания, и в дальнейшем отказаться от сотрудничества. Странно, что вампир не решился на убийство Кости, тогда и возиться с переписыванием не пришлось бы.

– Шевелись, живей! – прикрикнул на задумавшуюся девушку клыкоман. – Не заставляй Мастера ждать.

Человек-надсмотрщик, присматривающий, чтобы Лиля не испортила книгу, ужасно ее раздражал. Журналистка не понимала, как можно прислуживать бездушным монстрам? Хотя ведь и она в некотором роде работает на вампира, поверив, что он оставит ее в живых. Вероятность подобного исхода велика – Веласкес дал клятву. Оставалось надеяться, что в ней не осталось лазейки для отступления. Вздохнув, Макарова крепче сжала карандаш.

Клыкоман задремал, и она оказалась предоставлена сама себе. Закончив рисунок, девушка украдкой перевернула пару страниц. Бегло читать на латыни она умела благодаря бабушке, заставлявшей добиваться совершенства там, где не требовалось практическое использование Дара. Ей хватило четверти часа, чтобы понять: книгу лучше уничтожить. Заклинание вызова низшего демона с дальнейшим его заключением в сердце оборотня, принесенного в жертву, – одно из самых безобидных, как бы дико это ни звучало. Остальные требовали гораздо больше крови и страданий разумных существ, да и последствия оказались бы более катастрофичными.

Листая опасную книгу, Лиля поняла, почему Костя обвинял ее в неискренности. Она ошиблась, посчитав, что Лисовский готовится отворить неучтенные врата в ад. Нет, демоны-нелегалы его не интересуют. Он замахнулся выше. На сердце преисподней – тюрьму для демонов, осужденных самими же демонами, темницу для преступников, которые пошли против собственной расы, превратив родной мир в малопригодное для жизни место, то, которая Библия называет адом. Место, которое покидают, лишь получив позволение от правителей.

Лиля верила во Всевышнего, сотворившего Вселенную с ее многообразием измерений и существ. И знала, что классические рай и ад – это один и тот же мир в разные периоды: до и после войны. Демоны-преступники запечатаны на исторической родине, тогда как их братья колонизируют другие планеты Вселенной. И если Лисовский выпустит одного такого приговоренного на волю, тот отомстит за мучения не только своим.

Тяжелый вздох нарушил тишину. Да, ситуация, впору лишь вздыхать… Вздох повторился. Лиля оторвалась от схемы пентагерона. На краю стола сидела, покачивая ногой, девушка, прозрачная, как капля воды.

– Ты меня видишь? – поразилась Эля, заметив, как округлились глаза у человека.

Вместо ответа Лиля ткнула в призрака пальцем.

– Щекотно, – захихикала Эля и нахмурилась: – Сделай еще так.

– Зачем?

– Сделай! – приказало привидение.

Бабушка не советовала злить духов и привидений, и младшая Макарова подчинилась.

– Я снова приобретаю форму, – шепотом объяснила Эля. – Теперь он не сможет игнорировать меня.

– Кто? – Лиля сразу опознала в полупрозрачной девушке несчастную жертву вампиров, которую пытался спасти Богдан. Удивляться тому, что убитая продолжала существовать после смерти, сил не было.

– Мой любимый. – Счастье быстро сменила печаль. – Он говорит, что не любит меня. Но я-то лучше знаю, что это не так! Ни одна живая женщина не заменит ему меня! – Последнюю фразу Эля прокричала, и надсмотрщик проснулся.

– Ты закончила? Сейчас скажу Мастеру.

Потирая со сна глаза, он взял у раздосадованной журналистки книгу и вышел из комнаты.

Эля тотчас опять стала видимой.

– А я ведь тебя помню. Вместе с колдуном ты пыталась увезти меня от Иниго. Что ты здесь делаешь?

В голосе призрака послышалось не только любопытство, но и непонятная боязнь.

– Я здесь не по своей воле и ушла бы, будь у меня такая возможность.

– А я бы оставалась здесь, рядом с любимым, вечно, – мечтательно протянула Эля и с подозрением уставилась на журналистку: – Ты помогаешь своему врагу? Почему?

Кажется, призрак ревновал.

– Он пообещал отпустить, если буду сотрудничать. – Журналистка тщательно подбирала слова. Не дай Ночь, несовершеннолетняя (и явно больная на голову) девица возомнит, что она заинтересована в ее «возлюбленном». – Я очень соскучилась по своему жениху и хочу домой.

Поняв, что Лиля не соперница, Эля повеселела.

– А я знаю, как ты можешь вернуть внимание Веласкеса, – задумчиво произнесла Макарова, краснея за обман. – Видела книгу, которую унес его слуга? Спрячь ее, если сможешь, и вампир вынужден будет к тебе прислушаться.

Эля молча прикоснулась к авторучке. Приподняла над столом, а потом пальцы девушки прошли сквозь пластмассу – и ручка упала на пол.

– Я воспользуюсь твоим советом, когда ко мне вернутся силы, а пока…

Девушка исчезла, не договорив. Причиной поспешного ухода стало появление вампира.

– Порадовала ты меня, лапочка. – Умильно улыбаясь, Веласкес сел на стол, на котором недавно сидела Эля. – А сейчас объясни написанное доступным языком.

Четверть часа Лиля распиналась перед вампиром, попутно борясь с отвращением, когда тот начинал сюсюкать, хваля за проделанную работу. Еще бы и по голове погладил, и накормил крекером для собак.

– Теперь я свободна?

– Еще нет. Скоро, цыпочка, ты сама не захочешь уходить.

Лиля мысленно обозвала себя дурой. Поверить, что вампир сдержит слово, могла лишь она одна.