В начале 1934 года юридический факультет Ягеллонского университета в Кракове выдвинул кандидатуру Пилсудского на Нобелевскую премию мира. А в июле того же года городской совет Кракова принял решение насыпать в честь Пилсудского курган на возвышенности Совинец.

В домайские годы люди устали от нестабильности, черного пиара, бесконечных разоблачений политических противников в подготовке к установлению какой-то фашистской диктатуры, о которой не так уж и много поляков имели четкое представление. А пилсудчиковская пропаганда предлагала им позитивный образ государственного руководителя, культивировала идеологию «радостного творчества» на благо всего народа и государства. Именно государство, его интересы, процветание и безопасность были обозначены как главные ориентиры в деятельности режима. И не случайно, ибо Пилсудский был уверен, что полиэтническое общество Польши (национальные меньшинства составляли более трети ее населения) можно было сплотить лишь вокруг идеи культа государства. В целом же в пропаганде режима уже в первые полтора года его существования отчетливо просматривались черты, характерные для государств с авторитарными режимами. А поскольку занимавшиеся этой деятельностью люди неплохо ориентировались в общественных настроениях и ожиданиях, умело смешивали правду, полуправду и неправду, то им удавалось добиваться неплохих результатов. Был создан настолько сильный миф и культ Пилсудского, что он живет в обыденном сознании многих поляков даже сейчас, в начале XXI столетия.

Низведение парламента первого созыва до роли статиста в государственной жизни не было главной целью режима, поскольку с августа 1926 года судьба законодательного органа и так полностью находилась в руках Пилсудского. Он не планировал также запрета легальных политических партий, за исключением революционных и радикальных сепаратистских организаций. Неслучайно Пилсудский еще летом 1927 года решил проводить выборы в новый сейм на основании прежнего избирательного закона, отдававшего предпочтение партиям перед независимыми кандидатами. Дискредитируя парламент, Пилсудский метил не столько в сам институт как таковой, сколько в представленные в нем оппозиционные партии. Диктатору легко было помыкать сеймом потому, что режим не имел в нем собственной фракции, а были лишь противники, временные попутчики и деморализованные парламентарии, которых никак нельзя было считать надежной опорой «санации».

С приближением срока полномочий парламента первого созыва перед режимом во весь рост встала задача завоевать в новом составе законодательного органа максимально большое число мандатов. Несомненно, оптимальным вариантом было бы обеспечить себе квалифицированное большинство, чтобы иметь возможность изменить конституцию и проводить через сейм все законопроекты правительства. Не следует думать, что режим стал готовиться к выборам лишь с ноября 1927 года. Как известно, в парламентский период у Пилсудского не было собственной партии, а число настоящих пилсудчиков со стрелковой, легионерской и пэвэовской родословной не превышало нескольких десятков тысяч человек, так что их никак нельзя было считать достаточной силой для достижения поставленной цели. Ситуации не меняло появление в лагере победителей так называемой «четвертой бригады» (в легионах, как мы помним, было три бригады), то есть разного рода карьеристов, приспособленцев и просто энергичных людей. Единственный опыт участия пилсудчиков в выборах в 1922 году оказался неудачным.

Следует сказать и о том, что основная часть политически активных людей (а их в любом обществе обычно бывает не более 10 процентов) уже давно определилась в своих партийных предпочтениях. Поэтому набрать достаточное количество человеческого материала для еще одной, притом мощной, а желательно даже самой мощной в Польше политической партии было не то что тяжело, а невозможно. Имевшие в 1926 – 1927 годах место расколы в оппозиционных партиях и создание сторонниками маршала параллельных организаций показали бесперспективность этого пути обеспечения режиму надежной политической базы. У режима, решившего пойти на выборы, оставалась только одна возможность – создать блок различных партий и организаций, формально объединенных признанием верховенства государственного блага над интересами отдельных политических партий. Фактически в основу деятельности блока была положена не какая-то групповая идеология, а поддержка режима Пилсудского как единственной силы, адекватно выражающей интересы польского государства. О необходимости организации именно такой политической структуры маршал говорил Барановскому еще в июне 1926 года.

Решая эту стратегическую задачу, Пилсудский вел переговоры и налаживал сотрудничество с различными политическими, общественными и представительными организациями, а также авторитетными деятелями, представлявшими различные группы польского общества. Как правило, эти его действия связывают с обеспечением широкой общественной опоры правительству. С одной стороны, это действительно так. Но Пилсудский не планировал проведения какой-либо хозяйственной реформы, которая затрагивала бы интересы влиятельных социальных слоев, не отказался от уже осуществлявшейся аграрной реформы (хотя о таком его намерении очень много говорила и писала оппозиция). Следовательно, эти контакты были ему нужны для налаживания доверительных отношений, без которых нечего было и думать о формировании проправительственного избирательного блока.

По мнению маршала, в рамках блока могли взаимодействовать консерваторы, либералы, социалисты и крестьянские партии, поляки и национальные меньшинства, одним словом, все граждане Польши, считающие, что хорошее правительство должно гармонично выражать всеобщие интересы и вести политику бесконфликтного разрешения неизбежно возникающих противоречий. Пилсудский поручил проведение избирательной кампании правительственного лагеря своим самым доверенным и наделенным хорошими организаторскими способностями приближенным – Валерию Славеку и Казимежу Свитальскому. Было решено, что в основу избирательной стратегии будет положен выбор избирателя между новой реальностью, возникшей с приходом к власти Пилсудского, и ее противниками, желающими вернуть страну в «лихие двадцатые», в домайское прошлое. Собственно говоря, это была единственно возможная и приемлемая для лагеря стратегия. В условиях наиболее благоприятной за всю предшествующую историю независимого существования Польши хозяйственной конъюнктуры оппозиции оставалось только одно – критиковать правительство за его пренебрежительное отношение к парламенту. Но эта тема не очень интересовала обычных избирателей. К тому же все помнили, что сами депутаты оказали режиму немалую помощь в модификации польского парламентаризма.

В октябре 1927 года Славек доложил Пилсудскому о завершении многомесячных подготовительных работ по организации новой организационной структуры лагеря пилсудчиков. Ею стало роскошное по стилю словосочетание – Беспартийный блок сотрудничества с правительством (ББСП) маршала Пилсудского, просуществовавший до 30 октября 1935 года. Правда, последние два слова в названии блока, использованные с единственной целью – мобилизовать под его знамена всех сторонников маршала, – впоследствии, после ухода Пилсудского с поста премьер-министра, не использовались.