Издав радостный вопль, едва не повалила магистра на землю – с таким напором напрыгнула на него и повисла на шее. Эдвин, мой Эдвин!

Лазавей поспешил унять мои порывы, напомнив, что поговорить на любовные темы можно и в Вышграде. Спорить не стала и в награду получила приглашение посидеть вечерком в городе, якобы для рассказа о демонах. Но я-то знала, что разговор пойдёт о нас, хочет этого Эдвин – отныне величала его только так, – или нет.

Странное чувство – вновь ощущать себя девочкой, спешащей на свидание с парнем, о котором мечтают все соседки. Нет, Эдвин, конечно, не Хендрик, но, как я уже поняла, лучше порядочность, чем смазливость. Надеюсь, в этот раз не ошиблась. А внешность… Аристократическая у магистра внешность, нужно спросить, кто там у него среди предков.

Моя глупая улыбка украшала все лекции дня. Казалось бы, провинившаяся, вернулась после отбытия наказания: шила в мешке не утаишь, в Академии шептались, что не на деревню к матери здоровье поправлять ездила, – а я радуюсь. Светана и Лаэрт подозрительно косились, хмыкали, но молчали. Да и чего, собственно, спрашивать, когда влюблена по уши и скрыть не могу.

Лазавею, наверное, икалось от моих томных взглядов. Во всяком случае, лекцию читать я мешала, потому что заработала замечание за невнимательность.

– Да, – задумчиво протянул магистр после очередной порции пристального внимания, – к практике я допускать вас отказываюсь. Страшно подумать, что вы там выделите вместо сущностей. Облака, Агния Выжга, – вещь хорошая, но земля устойчивее и практичнее. Встаньте, что ли, окно прикройте, а то весенний воздух дурно на вас влияет, как бы ещё кого-то не заразили!

Сокурсники засмеялись, а смущённая я торопливо исполнила просьбу и честно попыталась слушать. Только в голове крутилось предстоящее свидание.

Наверное, Марица решила, что мама сошла с ума, во всяком случае, смотрела соответствующе. А я летала по комнате, наводя красоту.

Забравшаяся с ногами на кровать Светана пыталась читать, но быстро поняла, что это бесполезно. В результате она наблюдала за моей вознёй, периодически делала замечания, задавала вопросы. Как у Светаны не закружилась голова, понятия не имею.

– Агния, а ты точно ничего не выдумала? – подруга не верила, что меня пригласил на свидание преподаватель.

В этот раз нет, потому что мне бросили в коридоре короткое: «Вечером всё в силе». И как прикажите это трактовать, ежели не совместное времяпрепровождение?

Стук в дверь застал нас обеих врасплох.

Я ойкнула и знаками попросила Светану открыть. Та нехотя сползла с постели, отворила дверь и сделала мне страшные глаза. Да кого же леший принёс, неужели Осунту? Оказалось, что подруга неудачно пошутила, потому как на пороге стоял Эдвин Лазавей.

– Добрый вечер, Светана. – Интересно, как преподаватели умудряются запомнить имена всех студентов? – Мне нужна Агния.

Светана прыснула в кулак и пробормотала, что я немножечко занята, но спущусь через пару минут.

– Хорошо, у меня есть дело и к вам.

Подруга недоумённо воззрилась на него, но вышла, плотно притворив дверь. Оставалось только гадать, о чём собиралась шептаться эта парочка. По такому случаю я даже закончила сборы в кратчайшие сроки.

Лазавей и Светана беседовали внизу. Подруга кокетничала, вызывая страстное желание её убить. Убивать не стала, просто обозначила своё присутствие коротким: «Доброго вечера!» Магистр, он же Эдвин, обернулся, кивнул и быстро закончил разговор. Беглым взглядом оценил, что за чудо предстоит ему вести в город, и, кажется, остался доволен.

– Вы не боитесь так, на глазах у всех? – шёпотом поинтересовалась я.

Лазавей удивлённо вскинул брови:

– Агния, вы о чём? Преподавателям вход в Студенческий дом не запрещён.

Это точно, кто ж им запретит!

А магистр поспешил добавить, закрепляя результат:

– Да и после визита Осунты Тшольке студентов мало что может удивить.

Пожала плечами и потянулась к вешалке – Лазавей опередил, подал шубу. Та-а-ак, а это уже серьёзно, не скажешь потом, что между нами ничего нет. При свидетелях оказывал знаки внимания – м-мм! С гордостью глянула через плечо на парочку болтавшихся в холле студенток, нахлобучила шапку, надела перчатки и скрылась за дверью.

– Куда пойдём? – Лазавей поддержал под локоток, чтобы не оступилась на крыльце.

Можно подумать, с моими доходами по вышградским едальням каждый день бегала! Он пригласил, он пусть и выбирает. Магистр правильно истолковал моё молчание и предложил какую-то «Деву-иву». Не стала возражать и смело обхватила пальцами его руку.

– Любят женщины похвастаться! – усмехнулся Лазавей. – Желаете, чтобы все знали?

– А вы нет? – насторожилась я. Как скажет сейчас: «Не хочу, мы тайно встречаться будем по четвергам и пятницам» – и что тогда? Но магистр не сказал, возразил, что половина и так знает, а другая догадывается.

– Поведение Осунты ни с чем, кроме ревности, не спутаешь, да и наказали вас вместе. Сейчас же наши разлюбезные будущие магини разнесут сороками на хвосте, что я к вам приходил. Так что деваться некуда, скрывать бесполезно.

Улыбнулась и вздохнула, радостно так, умилённо. Знаю, что выгляжу, как дура, но ничего не могу с собой поделать. Видно, женская доля такая – резко глупеть при виде своего мужика. А то, что Эдвин мой, не сомневалась.

«Дева-ива» оказалась харчевней неподалёку от королевского дворца, что, несомненно, сказалось на ценах. Ладно, платить ему, моё дело – украшать его общество.

Ксержик предпочитал подвалы – на то и некромант, – а Лазавей облюбовал заведение на поверхности.

Мы устроились около окна и были вскоре обласканы вниманием подавальщицы. Предназначалось оно магистру, который, оказывается, частенько навещал харчевню. Глазки пышногрудая девица строить умела, но я знала, что ничем не хуже. Грудью тоже, если мериться придётся.

Заказали бараньи рёбрышки с затейливым соусом, отварного картофеля и вина. Я соглашалась на сидр, но Лазавей цыкнул, заявив, что сидр буду пить в своих Больших Выселках. Значит, навёл справки, откуда родом. Хорошо!

– Как, мне о демонах рассказывать? – подперев подбородок рукой, уставилась на магистра.

– О каких демонах? – не понял он. Забыл, по какому поводу приглашал? А я такой трактат сочинила! Шучу, ничего не сочиняла, просто поддела немножко.

Хихикнула и предложила тему:

– О брачных обычаях синекожих.

Лазавей отмахнулся:

– Лучше уж о человеческих. И не об обычаях, а о вас, Агния. Вернее, тебе.

Я навострила уши, но всё испортила подавальщица. Надо же ей было объявиться в самый неподходящий момент! Мне тут в любви изъясняются, а она крутится, вертится, на стол тарелки мечет. Наконец настырная красотка удалилась, и Лазавей откупорил бутылку вина.