садах, среди построек и выбили красных. 2-й батальон занял позицию на восточной окраине; 3-му приказано выдвинуться на бугры к югу. Сбивая красных с бугров на склоне возвышенности, он занял позицию так, что его правый фланг мог наблюдать и обстреливать местность далеко вправо, почти на том месте, где двое суток назад была проведена отрядом морозная ночь. Влево, к северу от села, с поддержкой всех орудий отряда, разворачивались батальоны кубанцев.

Противник готовился к новой атаке; многочисленные орудия подготовляли ее. Атаку он начал после полудня. Его массовые цепи и резервы шли на сближение. Бой разгорался. Уже 2-й батальон на восточной окраине села отбивает атаки. В 3-м батальоне сильный огневой бой с приблизившимся почти вплотную противником.

Никогда еще до сего времени среди марковцев не вырывалось открытое признание: «Страшно!» – а теперь оно произносилось. Им казалось, что они не уцелеют от огня противника, не устоят и не уйдут от его массы. Сказывалось и то, что среди них уже не было полковника Булаткина и Волнянского, не было и многих командиров рот, а сомнение в начальнике отряда, благодаря которому накануне батальоны понесли большие и напрасные потери, теперь уже перешло в недоверие,

Марковцы сдерживают противника, но местами все же вынуждены подаваться назад. Убит офицер, вытащить его поползли два других и… остались лежать трое. Сильный бой шел у кубанских стрелков, и шел не в их пользу: их батальоны и поддерживающие их семь орудий не в состоянии сдержать красных, обходящих село с севера.

Когда пришло приказание марковцам отходить, то оно уже было запоздалым для 3-го батальона, которому нужно было предварительно спуститься с возвышенности в село. Ему оставалось отходить по буграм и ложбинам вдоль южной его окраины. Трудно пулеметным двуколкам, санитарным повозкам: на помощь лошадям впрягались люди. Так отходил батальон 2—3 версты, пока не вышел на линию западной окраины села и… не уперся в глубокий, с крутым скатом, овраг. Объехать его можно было лишь у села, но там уже противник. В другую сторону овраг тянулся до бесконечности. Раздумывать не приходилось: было лишь одно решение – перейти овраг, и притом как можно скорее, т. к. к югу, верстах в 2—3, видна колонна кавалерии, неизвестно чья.

Скат оврага крутой, покрытый навеянным снегом и глубиной аршин 25—30. Противоположный подъем из него – пологий. Итак, главное – спуститься. Ротам это не составляло труда: люди катились на спинах, но подводам?..

Первым решил спуститься начальник 5-го пулемета, поручик Малышев[249]. Он приказал вожжами и веревками вязать колеса пулеметной двуколки, затормозив их совершенно, да еще вставить в колеса винтовки. Сделав это и облегчив двуколку от патронных ящиков, которые были сброшены в овраг, поручик Малышев, сказав: «Все равно погибать!» – приказал номерам уцепиться за задок двуколки, чтобы не дать ей опрокинуться, подвел ее к обрыву и перекрестился. Сделав первые шаги, лошади сразу же были посажены на задние ноги и… коренник, с уцепившимся за узду поручиком Малышевым, пристяжная, двуколка, ездовые… все вихрем, в облаке снега, понеслись вниз. К счастью, как край оврага, так и его дно были покрыты толстым слоем снега и спуск прошел благополучно. Это всех подбодрило, и через минуту скатился с тем же успехом пулемет поручика Стаценко[250], а еще через несколько минут туда летели все пулеметы, подводы, ящики… На дне оврага все барахтались в снегу, вытаскивая двуколки, подводы на менее заснеженное место, подбирали ящики… Все грузилось снова на подводы. Спуск прошел без жертв, увечий и даже контузий.

Через полчаса вся колонна на колесах (роты ушли вперед) выезжала по пологому подъему из оврага и, попав на дорогу, направилась в с. Орехово. Теперь уже не была страшна и видимая колонна кавалерии, которая к тому же оказалась «своей». От нее подъехал офицер-кубанец и спросил:

– По приказанию генерала Покровского разрешите узнать, кто и какой части обоз, решившийся на такой безумно-отважный спуск в овраг? – и передал от генерала его восхищение.

К вечеру батальоны полка и команды сосредоточились в с. Ореховка, расположившись по квартирам, выставив охранение. Потери полка за день боя не превышали 60 человек, но из с. Медведского санитарная часть полка не успела вывезти 10—12 тяжелораненых. Чрезвычайно пониженным было настроение всех.

* * *

То, что конные части генерала Покровского оказались на правом фланге, заставляло предполагать опасность на этом фронте. И действительно, произошло следующее.

В с. Грушевка, через несколько часов после ухода из него 14 декабря отряда, пришел из с. Калиновка 1-й батальон марковцев. Этот и следующий день он простоял в селе более или менее спокойно, будучи лишь обременен необходимостью держать всегда охранение на четыре стороны, на которое уходило до трети его численности. (В батальоне около 400 штыков.)

16 декабря батальон отбил наступление красной пехоты. На следующий день, 17 декабря, наступление красных возобновилось. Перед селом занимала участок 1-я рота всеми взводами, с 500 шагами интервала между ними. Отбив атаку до обеда, рота подверглась более сильной атаке во второй половине дня. Донесение командира роты о необходимости немедленной поддержки осталось без последствий. Посланные за патронами люди вернулись с сообщением, что обоза они не нашли. Рота не знала, что в это время остальные роты развернулись на северной окраине села против наступавших лав красной кавалерии и догадались только тогда, когда лава появилась за ее левым флангом. Рота стала отходить к селу, но два ее взвода были настигнуты кавалерией; другие два взвода она постигла уже в селе. Отбились от нее только 20 человек, которые догнали батальон, отходивший на с. Калиновка. Батальон потерял около 100 человек, из которых на 1-ю роту пришлось до 60 человек. (Дня через два к остаткам 1-й роты присоединились три ее офицера, успевшие укрыться в селе. Они слышали разгул красных и расстрел захваченных в плен. Ночью крестьяне, переодев их в крестьянское одеяние, вывели их за село, указав направление на с. Сергиевка. Это было тяжелое и жуткое путешествие, но… выбрались.)

С захватом красными с. Грушевка на правом фланге отряда нависла опасность, чем и объяснялось появление частей генерала Покровского на его правом фланге.

* * *

18 декабря. Отряд спокойно простоял в с. Ореховке. Противник отдыхал и дал отдых отряду. Стоял мороз до 10° и туман. Но отдых все же был относительный, т. к. требовалось выставление сильного охранения и полная боевая готовность. Как и в с. Медведском, марковцы занимали восточную и южную окраины села. У одной из застав, к югу от села, стояло даже одно орудие, имевшее