с женой поручили одному человеку смотреть там за хозяйством, а сами все время жили у Ньяля.

XCI

Хозяйство Храппа было в Храпповом Дворе, но он жил все время на Каменистой Реке и всегда бывал там причиной раздора. Однако Траин покровительствовал ему.

Однажды, когда Кетиль из Леса был на Бергторовом Пригорке, случилось, что сыновья Ньяля рассказали, что им пришлось вытерпеть из-за Траина, сына Сигфуса, и сказали, что очень злы на него за это. Ньяль сказал, что было бы лучше всего, если бы Кетиль передал это своему брату Траину. Тот обещался, и они дали Кетилю срок поговорить с Траином.

Через некоторое время они спросили Кетиля, что слышно, но тот сказал, что не стал передавать их слова Траину.

– Траину кажется, что я слишком ценю родство с вами, – сказал он.

Тогда они поняли, что дело повернулось не в их пользу, и больше об этом не говорили. Они попросили у отца совета. Они сказали, что не могут примириться с тем, чтобы все так осталось. Ньяль ответил:

– Дело это совсем непростое. Если вы их убьете, то люди сочтут, что вы убили невиновных. Мой совет вам – сделайте так, чтобы с ними поговорило об этом деле как можно больше народу. И если они станут говорить о вас дурное, то эти люди смогут быть потом свидетелями. Пусть с ними поговорит Кари, потому что человек он спокойный и рассудительный. Вражда между вами будет расти, потому что ваши враги не будут жалеть бранных слов, когда с ними будут говорить об этом другие люди, не знающие, что с вами произошло. Ведь они люди глупые. Может даже случиться, что станут говорить, будто мои сыновья не спешат отомстить за себя, но вам придется на какое-то время примириться с этим, потому что обо всем можно судить с двух сторон. Так что действуйте лишь тогда, когда вас оскорбят ваши враги и вы твердо решите им мстить. Но если бы вы с самого начала посоветовались со мной, то обо всем этом не было бы сказано ни слова и не было бы вам никакого позора. Но теперь вам придется много терпеть, и над вами будут насмехаться все больше и больше, так что вам не избавиться от позора, не взявшись за оружие. И вам долго придется тащить эту сеть, прежде чем вы вытащите рыбу.

На том разговор и кончился. Многие люди говорили об этом деле.

Однажды братья попросили Кари, чтобы он поехал на Каменистую Реку. Кари сказал, что в иное место он поехал бы охотнее, но что он все же поедет, если так советует Ньяль. После этого Кари поехал к Траину. Они поговорили о деле, но каждый из них остался при своем мнении. Кари вернулся домой, и сыновья Ньяля спросили его, как их дела. Кари сказал, что не станет передавать слов Траина.

– Да вы, наверное, и сами их услышите, он таиться не станет, – сказал он.

У Траина на дворе было пятнадцать человек, которые могли биться, и восемь из них повсюду ездили с ним. Траин очень любил красивые и богатые вещи и всегда разъезжал в синем плаще и золоченом шлеме, с копьем, которое ему подарил ярл, красивым щитом и мечом у пояса. С ним всегда ездили Гуннар, сын Ламби, Ламби, сын Сигурда, и Грани, сын Гуннара с Конца Склона. Храпп Убийца был всегда рядом с ним. Одного из людей Траина звали Лодином, он тоже всегда ездил с Траином. Брата Лодина звали Бьёрви, и тот тоже всегда ездил с Траином. Особенно плохо о сыновьях Ньяля говорили Храпп Убийца и Грани, и они были виноваты больше всех в том, что сыновьям Ньяля не было предложено возмещение.

Сыновья Ньяля часто говорили с Кари о том, чтобы он поехал с ними, и, наконец, он сказал, что было бы хорошо услышать ответ Траина. Тогда они собрались, четверо сыновей Ньяля и Кари – пятый, и поехали на Каменистую Реку. Там у дома было широкое крыльцо, на котором могло стоять много народу. На крыльце стояла какая-то женщина. Она увидела подъезжающих и сказала Траину. Он велел своим людям взять оружие и выйти на крыльцо. Те так и сделали. Траин стоял посредине. По обе стороны от него стояли Храпп Убийца и Грани, сын Гуннара, затем Гуннар, сын Ламби, потом Лодин и Тьёрви, потом Ламби, сын Сигурда, а потом остальные, друг возле друга, потому что все были дома. Скарпхедин и его спутники подъехали к дому. Он ехал первым, за ним Кари, потом Хёскульд, потом Грим, потом Хельги. Когда они подъехали к дому, никто из тех, кто стоял там, не поздоровался с ними. Скарпхедин сказал:

– Видно, все мы желанные гости.

Халльгерд стояла на крыльце и вполголоса разговаривала с Храппом. Она сказала:

– Ни для кого из нас, кто стоит здесь, вы не желанные гости.

Скарпхедин сказал:

– Кому дело до твоих слов. Ведь ты не то приживалка, не то шлюха.

– Ты поплатишься за эти слова прежде, чем соберешься обратно, – сказала Халльгерд.

Хельги сказал:

– Я приехал к тебе, Траин, спросить, дашь ли ты мне возмещение за то, что мне пришлось вынести из-за тебя в Норвегии?

Траин сказал:

– Вот уже никогда не думал, что вы свою храбрость будете в деньги обращать. Долго вы еще собираетесь клянчить у меня?

– Многие говорят, – сказал Хельги, – что ты должен предложить возмещение, раз дело шло о твоей жизни.

Тогда Храпп сказал:

– Таково уже счастье. Каждому досталось по заслугам – вам испытания, а мы ускользнули.

– Невелико счастье нарушить верность ярлу, – сказал Хельги, – и в награду заполучить тебя.

– Не хочешь ли попросить возмещения у меня? – спросил Храпп. – Я бы уж заплатил тебе по-своему!

– Если нам придется иметь дело с тобой, – сказал Хельги, – тебе несдобровать.

Скарпхедин сказал:

– Хватит браниться с Храппом! Лучше мы ему шкуру в красный цвет окрасим.

Храпп сказал:

– Помолчи, Скарпхедин! Я-то уж не пожалею своей секиры, чтобы раскроить тебе голову.

– Еще посмотрим, – сказал Скарпхедин, – кто из нас чей труп забросает камнями.

– Убирайтесь домой, навознобородые, – сказала Халльгерд. – Мы теперь всегда будем называть вас так, а вашего отца – безбородым.

Пока они собирались домой, все, кто был там, обозвали их так, кроме Траина, он останавливал других. Сыновья Ньяля и Кари поехали домой. Приехав домой, они рассказали обо всем отцу.

– Призвали вы кого-нибудь в свидетели этих слов? – спросил Ньяль.

– Нет, – ответил Скарпхедин, – мы не судиться с ними собираемся, а биться.

– Теперь уж