Интерфейс погас. Все предметы, которые ранее собрал отсекатель, растворились в неизвестности.

— Прощай, мир! — произнес он с улыбкой на губах.

2с… 1с… 0.

Олег растворился во вспышке яркого света.

742-ой день от завершения процедуры.

Гамелевская арена. На Земле не осталось человека, который не слышал бы про дуэльное пространство божественного ранга. Небольшая пирамидка теперь находилось в крупном оплоте и имела своих собственных стражей. Она могла моделировать не только территории для боя, но и всё, что нужно для развлечения человека. Это был гигантский мир, который с легкостью вмещал в себя десятки миллиардов представителей любых рас.

Сегодня стартовали ежемесячные игры. Проходили покерные, шахматные и компьютерные турниры. Крафтеры изгалялись в искусстве изготовления предметов. Гонщики соревновались в реакции и в возможностях управления болидов, а футболисты — в контроле мяча. Но всё это было мелочью с незначительными по современным меркам призами. Главным для людей оставалось одно — гладиаторские бои.

Воины, облаченные в несистемный доспех, выходили на песок. Все навыки и способности отключались. Оставалось только одно — искусство владения телом и оружием. Бойцов встречал рев сотен тысяч глоток. Рыцарь, победивший в финале, мог стать легендой. Его имя вписывалось на неуничтожимую скрижаль. И чемпиона одаривала сама система.

Магистр Хмурый бесстрастно взирал на сражения. На его плечо неожиданно опустилась чья-то деревянная рука.

— Вы замышляете что-нибудь против магистра, мастеров или любых других последователей ордена Свободы? — раздался привычный вопрос.

— Ага, — улыбнулся Крюк.

Спрашивающий человек на мгновение повис, но сразу же собрался:

— Он врёт.

— Так ты опять выжил, — сказал Хмурый. — Мои поздравления!

— Эх, старичок, — засмеялся Крюк, — ты ведь знаешь, что меня не так просто убить. К тому же этот энтропийный выброс в Аргентине оказался не таким страшным, каким должен быть. Мои наёмники справились с ним без труда.

Магистр повернулся к гостю. Его брови слегка дрогнули:

— У тебя двадцать четвертый уровень. И ты обрел…

— Класс, — закончил за него довольный Миха. — Ага. Я теперь фотограф-запечатлитель. Я вот что хотел тебя спросить. Откуда у тебя вообще эта арена? — он обвел окружающее пространство рукой. — И я не про ранг спрашиваю. С ним-то всё понятно. До мифического мы тебе подсобили. До божественного — наши китайские партнеры. Но твоя пирамидка, когда началось улучшение, уже была легендарной.

— Я не думаю, что ты вспомнишь человека, который мне её дал…

— Батя, да не было его, — влез ищущий правду. — Ты ведь знаешь, что у меня идеальная память. Я запоминаю абсолютно всё. А ты просто нашел этот артефакт, когда в одиночку зачищал скрытое пространство.

— Ты про Олега Светлова? Про отсекателя? — спросил Крюк. Старик кивнул. — Ну слава богу! А то я одно время думал, что он мне приснился. Я про него рассказывал Лысому и другим мужикам, но никто ничего не помнит. И смотрят на меня как на дебила.

— Его ещё мастер Тромб помнит, — Хмурый кивнул влево. — Да и Демид тоже.

Воздух задрожал — рядом возник страж, держащий за руку Мадьяну.

— За посещение Гамелевской арены вообще-то платить надо! — вклинился бывший тоталитарист, отвечающий за финансовую составляющую ордена. При этом он дружелюбно подмигнул гостю. Рядом с ним сидела Лена.

— Я охраняю эту арену. При этом за бесплатно, — Демид выразительно посмотрел на мастера. — Да и сто очков характеристик за вход — это жирно. Хотя ариоты довольны, ведь они процент с этого имеют. Сколько посетителей на этих играх? Пару миллионов ведь есть. А ещё наши космические друзья заказывают трансляции.

— Заказывают, — подтвердил Тромб. — Только их почему-то интересуют только бои с применением Силы. И что это за бои? Максимальное сражение длилось семнадцать секунд. А обычно все заканчивается через две-три. Скука же смертная.

Мадьяна материализовала листок, на котором было выведено: «Замолчи!» Она показала надпись ищущему правду. Человек успел открыть рот, но не смог проронить ни слова.

— Вы стали ещё сильнее! Заставить замолчать правдолюба — это необыкновенный уровень силы, — отвесил комплимент магистр, целуя руку женщины. — Демид, тут, оказывается, ещё есть человек, который помнит отсекателя-Олега.

— О! Серьезно? — удивился страж. — Здорово! А я вот Маде говорил несколько раз про него, а она не верит. Хотя сама помогала ему. И даже вассальную клятву собиралась ему принести.

— Не выдумывай! — прищурилась женщина. — Сейчас нет никакого смысла приносить кому бы то ни было вассальную клятву. Как и нет смысла становиться сюзереном. Прошло всего два года. И остается целых восемнадцать лет. Ещё много чего успеет перемениться. И уж не знаю, какими личностными особенностями должен был бы обладать человек, про которого ты говоришь. Ты ведь знаешь, что чужая сила меня не интересует.

— Знаю. По этой причине ты со мной, — заржал простодушный Демид. — А этот человек тоже должен был стать стражем. И я сразу же ему это сказал при первой нашей встрече. Да и страж у ближайшего представительства тоже ему об этом говорила. У него ведь тоже не было никаких амбиций. Но почему-то он стал сперва отсекателем, а потом все о нем вообще забыли.

— Сперва он вообще не имел класса, а только потом его получил, — дополнил Крюк. — Но это было ещё до того, как появились оплоты. Хотя, может, я что-то путаю. Давно это было. Очень давно.

— По твоему личному таймеру сколько уже лет прошло? — непосредственно поинтересовался Хмурый. — Больше ста?

— Издеваешься? — удивился Миха. — Конечно, больше. Так что мы почти ровесники. Или я даже старше. Но всё-таки я так и не понял. Почему он не стал стражем, хотя всё на это указывало?

— Ему во время инициализации попал какой-то необычный артефакт, — проговорил Хмурый. — И лучше не спрашивай, как я об этом узнал. Думаю, что это как-то повлияло на Олега.

— Похоже на правду, — сказал Тромб. — Вот только я слышал, что до процедуры системные предметы просто так никому не доставались. И они нужны были для чего-то. Их нужно было передать, обменять или вовремя активировать.

— Я тоже слышал нечто подобное, — кивнул магистр. — Создается ощущение, что кто-то выстроил сеть вероятностей для возвышения определенного человека.

— Так и есть! — подтвердил Крюк.

Глеб Геннадьевич посмотрел на Миху. От магистра не скрылся мимолетно вскинутый подбородок и промелькнувшая уверенность в глазах.

— Крюк, ты только что получил класс. При этом класс у тебя совершенно не развит, — напомнил Хмурый. — Уровень твоих параметров такой, что тебя сейчас превосходит любой ребенок. Так что не заблуждайся.