Поощряем активность, порицаем агрессию

У мальчиков в избытке присутствует энергия и желание узнавать новое, испытывать свои возможности, действовать. Когда эти стремления направлены на благие начинания и отношения, результаты бывают впечатляющие: мальчики создают удивительные вещи, завязывают и поддерживают прочные и долгие дружеские отношения и продуктивно сотрудничают. Только тогда, когда они не могут выразить весь спектр своих эмоций, когда их вынуждают носить маску, их энергия и жажда деятельности может обернуться жестокостью. От нас они должны узнать, что властвовать не означает властвовать над другим человеком, что это может означать властвовать вместе с другими людьми. Чтобы добиться этого, мы должны сначала сами понять, какую боль они переживают, позволить им говорить о своих

чувствах и избавить их от семян стыда, из которых часто вырастают шипы жестокости.

"Почему мои родители так ненавидят друг друга? Это я виноват?"

Винни, 11 лет.

Третья травма сепарации

Когда Оливеру исполнилось семь, у его родителей начался трудный период. Его мать, Анна-Мария, была недовольна своей работой; его отец, Кэри, много работал, чтобы организовать свой небольшой бизнес. Они оба согласились с тем, что Анне-Марии придется остаться на этой работе, пока Кэри не поставит свой бизнес на ноги. Они оба устали, денег и времени было в обрез. Сначала участились споры, а потом их отношения превратились в сплошную череду ожесточенных ссор. Дела в бизнесе Кэри шли неважно, и его привычка выпивать бокал вина за ужином разрослась до ночных попоек, когда он напивался допьяна, вел себя шумно и неадекватно.

Однажды утром Анна-Мария разбудила Оливера и прошептала:

- Оливер, сейчас мы с тобой поедем жить в нашу собственную квартиру.

- А как же папа? - удивился Оливер.

- Папа останется здесь. Не переживай, у тебя будет возможность часто навещать его. Но прямо сейчас папе и маме надо пожить отдельно. А ты для начала поедешь жить со мной.

- Но...

- Никаких "но". Вставай и прими душ. А йотом мы поедем с тобой в нашу новую квартиру,- сказала Анна-Мария, стараясь скрыть свое раздражение за дружелюбным тоном.

Когда они уехали тем утром из дома, никто не знал, вернутся ли они когда-нибудь. Анна-Мария и Кэри так и не помирились. В действительности, их ежедневные споры просто стали происходить по телефону.

- Я не думаю, что могу это дальше выносить,- сказала Анна-Мария Кэри по телефону, в один из тех утренних разговоров, которые всегда начинались шепотом и заканчивались криком.

- Отлично,- огрызнулся Кэри,- тогда увольняйся. Это лучше, чем постоянно выслушивать твои жалобы.

- Я бы уволилась, если б не Оливер,- ответила она.

- Он тут ни при чем,- сказал Кэри.

- Разумеется, при чем,- вспылила в ответ Анна-Мари. - Если я не буду зарабатывать деньги, как мы отправим его в лагерь? Кто будет покупать все необходимое?

Кэри воспринял ее ответ как личное оскорбление, упрек в неспособности содержать семью.

- Я делаю все, что могу,- прорычал он. - Ты знаешь, что я пытаюсь сделать.

- Ты думаешь только о себе,- сказала она со злостью. - Мне надоело. Мне все надоело! - закричала она и бросила трубку.

Анна-Мария, которая всегда старалась закончить эти утренние битвы, пока Оливер еще спит, обернулась и увидела, что сын стоит напротив, на кухне. Он очевидно слышал весь разговор, но ничего не говорил. Анна-Мария вдруг поняла, что опаздывает на встречу и ушла от разговора: "Папа и я просто говорили о работе",- сказала она. "Давай собираться". Оливер дошел до автобусной остановки, не проронив ни слова.

Анна-Мария чувствовала себя виноватой. После нескольких месяцев семейной психотерапии они с Кэри оба поняли, что их противоречия непримиримы, и что развод будет единственным возможным решением. Обоим было трудно принять это и никто из них не мог решиться рассказать Оливеру.

В тот день Оливер не разговаривал с матерью, когда пришел из школы. Он убежал в свою комнату и хлопнул дверью. Прежде чем она успела пойти за ним, зазвонил телефон. Звонила мама одного из друзей Оливера, мальчика по имени Ли. По всей видимости, по пути домой Оливер в автобусе бросился на Ли, сбил его с ног, сел на него сверху и начал прыгать. Водитель остановил автобус и оттащил Оливера от приятеля. К счастью, мама Ли беспокоилась об Оливере, которого прекрасно знала, так же как и о своем сыне, который в итоге не пострадал. По словам Ли, это была просто игра, которая немного вышла из-под контроля.

Наконец, Анна-Мария поняла, что ее сына что-то серьезно тревожило. Они пошла в комнату Оливера, чтобы поговорить об этом, но он ее не впустил. Она сказала ему через дверь, что она знает о том, что произошло, что она не сердится на него и просто хочет поговорить о том, что его беспокоит.

Через минуту дверь открылась и на пороге появился Оливер, по его щекам бежали слезы.

- Что такое, Оливер? - спросила она мягко. - Что тебя тревожит?

- Вы с папой собираетесь разводиться? - выпалил он и, разразившись рыданиями, бросился к матери на шею.

Анна-Мария застыла. И хотя она уже несколько недель знала, что они с Кэри разводятся, она почему-то думала, что надо еще подождать, прежде чем рассказать Оливеру. Но сейчас было очевидно, что Оливер прекрасно понимал всю серьезность ситуации. Она крепко обняла его.

- Это моя вина,- сказал Оливер тоном раскаяния.

- О, милый,- утешала его Анна-Мария,- тут нет твоей вины. Это неправда.

- Ты сказала это сегодня утром,- произнес Оливер надтреснутым голосом. - Ты сказала, что это все было ради меня, и что тебе все надоело. Значит, я тебе тоже надоел. Ты и со мной разведешься?

Тут Анна-Мария начала плакать вместе с ним.

- Мне надоело то, что происходит на работе,- сказала она.

- Мне надоело то, что иногда нам не хватает денег. Но ты никогда мне не надоешь. Никогда!

Каждый день миллионы детей переживают развод родителей. И даже над теми детьми, чьи родители сейчас вместе, висит зловещая угроза развода. Пока у каждого маленького мальчика есть знакомый маленький мальчик, который видит папу только по выходным, или такой, чья мама поручает ему больше, чем большинству других маленьких мальчиков. К подростковому возрасту у редкого мальчика нет приятеля, который живет с неродным родителем, или у его мамы есть постоянный сожитель, или он живет в смешанной семье, и у него теперь трое новых сиблингов, или его отец ушел из семьи. "Такое чувство, что все в разводе",- сказал мне девятилетний Тимми.

Развод сейчас настолько распространен, что, по моему мнению, для миллионов мальчиков, родители которых разведены, он становится третьей травмой. Все те проблемы, которые мы обсуждали применительно к первым двум травмам мальчишества, вновь возникают при разводе и часто в еще более драматичной форме: отделение от родителей, стыд, маска, скрывающая болезненные чувства утраты и одиночества, и тендерные ограничения, удерживающие мальчиков от выражения этих эмоций.