Где нет места злости

Все родители знают, что независимо от того, насколько любимыми и нужными чувствуют себя мальчики, они не так расположены к откровенным беседам о своих чувствах, как девочки. В ответ на прямой вопрос о том, как идут дела в школе, или что мальчик думает о фильме, или какие у него отношения с другом, родители могут услышать лаконичное "не знаю" или "отлично", или "я не хочу об этом говорить". Иногда родитель, как на перекрестном допросе, бывает вынужден настаивать на разговоре, задавая один вопрос за другим, пока участникам этого несимметричного диалога не надоест. И потом, в самый неожиданный момент (часто перед сном, когда уже пора гасить свет), вдруг выскакивает ответ. В школе все плохо. Фильм был страшный и грустный. Друг оказался вдруг "и не друг и не враг, а так".

Когда дело касается насилия, очень важно, чтобы у мальчика было пространство, "где нет места злости", пространство, где он может снять маску и говорить о драках и жестокости, не страшась стыда, наказания, чувства собственной незначительности. Такое пространство может выглядеть по-разному, и родителям надо выяснить, как создать именно такое, которое подойдет именно их сыну. На эту роль вряд ли подойдет беседа на глазах у друзей по дороге домой из кино. Вряд ли это будет и семейный ужин, если старшая сестра и младший брат находятся тут же и слушают. Вероятно, это не будет и кабинет школьного психолога или директора. Это может быть совершенно непредсказуемо. Родитель должен быть готов слушать тогда, когда мальчик готов говорить. И если это произошло через пять минут после "отбоя", гораздо важнее будет поговорить, чем уложить ребенка спать по расписанию.

Роберт рассказывает о том, как разговоры перед сном помогли его сыну, Генри, избежать агрессивного поведения. "Мой сын - мягкосердечный человек,- сказал он, намеренно используя слово, которое мы считаем уничижительным по отношению к мальчикам,- и мне это нравится.

Генри всегда был чувствительным ребенком,- говорит Роберт. - Когда неподалеку от нас сгорел дом, он собрал одежду, из которой вырос, в пакет и попросил нас отправить его семьям, которые лишились своих вещей. Он словно маленький папа для нашего годовалого сына, всегда рассказывает ему истории и укачивает его на кресле-качалке. Я всегда хотел, чтобы мой сын, став взрослым, понимал, что быть мужчиной не означает не иметь сердца".

Однако около года назад Генри начал меняться. "Как будто вокруг него выросла непроницаемая раковина. Мы видели, что Генри, которого мы знали - там, внутри, но вокруг него выросла стена,- описывает его мама, Андреа. - Потребовалось время, чтобы извлечь его оттуда. Оказалось, что ребята из нашего района постоянно приставали к нему. Мы не знали, что делать. Мы думали, что ему весело играть по вечерам с кучкой ребятишек, но вместо этого он был мишенью для жестокой травли, а иногда и физических действий - тычков, затрещин и т.п. Обидчик был достаточно умен, чтобы никогда не оставлять следов - порезов или заметных синяков".

"Когда поведение Генри изменилось, я сначала злился,- вспоминает Роберт. - Моя первая реакция была: "Что происходит? Почему ты так отвратительно себя ведешь? Я хочу моего маленького мальчика обратно!" Но моя раздражительность приводила к тому, что он все больше закрывался. Однажды я услышал, как он со злостью назвал своего младшего брата "глупая плакса", что совершенно на него не похоже, и я растерялся".

Роберт и Андреа обсудили проблему и попытались найти книги, которые могли бы им помочь. "Андреа убедила меня, что надо перестать обвинять Генри,- говорит Роберт,- и признать, что с ним происходит что-то, отчего он так себя ведет, и что это не его вина. Она знала, что мир не всегда благожелателен к нежным мальчикам".

Наконец, у них с Генри появился новый ритуал. "Если получалось, мы укладывали годовалого сына спать первым,- рассказывает Роберт,- и вдвоем шли в комнату Генри, чтобы побыть с ним. Перед тем как выключить свет, каждый из нас рассказывал что-то хорошее о прошедшем дне и что-то неприятное. Я намеренно старался показать ему, что даже у взрослых мужчин есть чувства. Я говорил о настоящих проблемах, которые были в моей жизни, например, о том, что приходится смириться со старением моих родителей, или как я пытался понять, почему моя секретарша все время мной недовольна.

В один из таких вечеров Генри начал рассказывать о соседском мальчике как о неприятности дня. Как только он почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы рассказать об этом, это стало открытой темой. Теперь мы решали проблему вместе, мы были одной командой. Мы перебирали разные варианты, такие как играть дома с теми ребятами, с которыми ему хорошо, или вступить в бойскауты, чтобы меньше времени проводить дома после школы, или говорили о том, почему эти булли так себя ведут".

"Кажется, нам удалось вернуть своего "неженку"",- говорит его мама. Она, разумеется, говорит об этом в хорошем смысле - не как о слабости, а как о способности сочувствовать.

Часто мальчики находят место, где можно свободно говорить о своих тревогах, за стенами дома. Это может быть его выбор - школьная группа, спортивная команда, общественная организация, квартира соседа. Или это может быть программа, организованная именно с такой целью. "Голоса любви и свободы" - программа, которую разработали Патрик Уолкер, профессор педагогики из Университета Массачусетса, и Роберт Селман - психолог из Гарвардской педагогической магистратуры и Гарвардской медицинской школы. Цель этой программы - помочь детям научиться решать проблемы несиловыми методами. В программе используется вербальная методика: рассказываются истории, которые вовлекают участников в обсуждение характеров и событий, а затем участники проводят параллели с ситуациями из своей жизни. Идея заключается в том, чтобы помочь ребятам взглянуть на действия и ситуации с разных точек зрения и понять, что мы все чувствуем себя уязвимыми, что мы все боимся и что мы все люди. Как я говорил ранее, такой взгляд с чужой точки зрения приводит к тому, что мальчик начинает сочувствовать чужим слабостям и тревогам и меньше стыдиться своих собственных. Когда мальчик сочувствует другому и не стыдится своих чувств, вряд ли он сможет настолько обезличить другого человека, что захочет направить на него свою агрессию.

Защита от булли

Еще одна программа, в районе Черри Крик города Энглвуда, штат Колорадо, помогает мальчикам бороться с насилием способом, который они называют "буллиустойчивость". Сначала дети идентифицируются с булли и ведут себя, как булли. Жертвы и потенциальные жертвы узнают, что делает их привлекательной мишенью для булли. Главный атрибут жертвы, что не удивительно, Это низкая самооценка, а вовсе не такие признаки, как раса, телосложение, внешний вид, одежда или очки. Ученики тренируются разряжать ситуации, когда булли приближается к ним. При первом приближении булли встречают остроумными репликами. Если это не срабатывает, они работают с последствиями.

Один из самых любопытных моментов программы - то, что она помогает перенаправить энергию булли на позитивную деятельность. "Сотрудники школы узнали, что пятиклассник терроризирует детей из подготовительной группы и первоклассников,- рассказывает психолог из Черри Крик. - Школьный психолог отвел булли в сторонку и сказал ему, что кто-то обижает малышей, и попросил его помочь. Так булли превратился в защитника". Возможно, он даже задумался о будущей профессии - профессиональный телохранитель! Учителя и администрация в Черри Крик говорят, что программа снизила активность булли, уменьшила уязвимость жертв, помогла учителям совершенствовать их навыки разрешения конфликтов, а родители благодаря программе стали меньше волноваться за безопасность и благополучие своих детей.