Михаил выдохнул густое облако дыма в сырой послегрозовой воздух. Кот пожал плечами.

— Похоже мы стали участниками чего-то необычного, но на мой взгляд интересного. Я бы не хотел струсить и бросить всё сейчас. — Сказал Кот. — Мне кажется я отправлюсь на поиски этого города и дерева жизни даже если мне придётся добираться туда одному.

— Ну я с тобой по крайней мере.

Друзья обнялись и пошли назад в глубь пещеры.

Между мирами

«Если бы я только знал чем всё обернётся! А если бы знал, то что? Прошло столько лет, понимание того, что сделал что-то не так есть, а знание того как можно было поступить иначе нет». — Думал Гавриил пока вода стучала каплями по его шляпе и струями текла вниз. Он казалось не чувствовал неудобства, как будто холодный душ поливающий его с неба, был долгожданен и являлся его собственным заказом.

Бодрой походкой он шлёпал по лужам размышляя о том, что сегодня всё решится. Наконец он встретится со своими преследователями, примет свою судьбу. Плана никакого у него не было, он точно не знал с чем в реальности ему придётся столкнуться, но чувствовал, как потоки зла закручиваются над городом в воронку и шёл туда где была наибольшая его концентрация.

Дождь кончился. Облака расходились по своим небесным гнёздам, словно кто-то за невидимый шнур оттягивал их как занавес. Слабое, послегрозовое, вечернее солнце выглянуло не на долго, чтобы попрощается с миром перед отбытием на другую сторону своей орбиты. Накануне сумерек, обогнув город по дуге, Гавриил подходил к Новгороду со стороны леса. Сомнений куда и как идти он не испытывал, шёл как по рельсам к месту где должен был быть. Добравшись до поля, расположенного между северными воротами и лесом он огляделся и увидел: собравшуюся у ворот толпу горожан, приготовленных для казни несчастных и своих преследователей. Он собирался закричать во всё горло и кинулся бегом туда. Но не успел.

Раздался раздирающий плоть реальности звук рога. Гавриил видел всё происходящее как на ладони не только обычными глазами, но и внутренним зрением. Пространство разорвалось и сквозь открытую брешь в наш мир ровными рядами входили ватаги древних воинов. Голодные до жизни призраки, они рвались в мир живых, словно стая псов, упорядоченная боевым строем. Впереди всех на закованном в пластинчатую броню коне шёл Святослав в парадном боевом доспехе, украшенном позолотой и искусной гравировкой. Из макушки его остроконечного шлема торчал светлый, почти белый, конский хвост. Войско призраков вступало в наш мир под звуки древней музыки. Барабаны и свирели играли потусторонний марш доносившийся из такой глубины веков, что человеческая память не способна была просчитать прошедшие тысячелетия с того момента как эта музыка звучала на поле боя. Войско витязей выходило из черного рога, в который трубил Годфри.

Гавриил сразу узнал отца Доры, хотя и не был с ним знаком. Второго такого в городе точно не было. Призрачный воин находился в смятении. Гавриил в начале не мог понять зачем этот человек делает то что делает. Ради какой цели он приносит себя в жертву. Таким магическим артефактом во времена доисторических эпох побеждали армии иноплеменников. Но трубящий в него приносился в жертву. А армия врагов против которых призывались призраки становилась одержимой, её войны начинали драться друг с другом. Гавриил отлично всё это знал. Ещё когда он проходил своё обучение на пути рыцаря света они изучали все возможные виды оружия, которые могут применить против них на поле боя. Но поведение Годфри вызывало у него непонимание. «Зачем же он сам дует в рог? Да и вообще это жуткая дьявольщина!» — Подумал Гавриил, глядя на пентаграмму в центре которой стоял Годфри. «Почти тоже самое пробовали сделать и мы, когда-то». — Подумал он с горечью и увидел, как Годфри пытается покинуть магический круг, но ноги его уже вросли в землю и начали каменеть. А рог всё продолжал издавать свои адские, не уловимые обычным человеческим ухом звуки раздирая всё сильнее плоть реальности. Энергия леса шла через пентаграмму в Годфри, он, не отдавая свои силы, продолжал жить, каменел и превращался в портал между мирами. Армия духов обнаружив врагов, ради которых их вызвали к жизни из чертога мёртвых, ринулась в бой. И с древним боевым кличем ур-ааа достигла непосредственной близости с пришельцами. И тут Святослав скакавший первым в окружение своих знаменосцев, жаждущий наконец обагрить живой кровью свой меч и забрызгать доспех, обнаружил интересный факт: отсутствие души в своих врагах. И больше того — именно по этой причине они его совершенно не видят. Он радостно, почти по-детски воскликнул:

— Поживём братцы! — Слетел с коня и вселился в главаря пришельцев. — Ха, ха, ха, отличные тела! Спасибо дружище Годфри!

Другие витязи, скакавшие в первом ряду и отличающиеся особой славой, незамедлительно последовали примеру предводителя и заняли места отсутствующих душ в остальных пришельцах.

— Давно, как давно я не чувствовал плоть вокруг своего духа. К чёрту всех гурий и чертог, променяю даже за один день жизни. — Орал Святослав во всё горло.

Ошарашенные горожане, на глазах у которых второй день подряд, развёртывалось светопреставление. Чувствовали вибрации рога, видели, как у леса открылось окно потустороннего портала, и как из него, продираясь сквозь фиолетово-синюю завесу, выходили ряды воинов призраков. После того как эти войны на глазах у половины города заняли места в бездушных пришельцах люди не знали разбегаться им в разные стороны или с радостью благодарить Годфри и принять новообразовавшуюся силу.

Но Святослав развеял все сомнения горожан относительно своего статуса. Зычным голосом древнего князя он произнёс:

— Прекрасный город братушки, люб он мне. Будем здесь жить и править. Скорее пойдём те во внутрь и закатим пир по поводу нашего воцарения.

Он оглядел собравшихся, увидел стоящих у стены приготовленных к казне.

— Смотрю мира у вас нет. Ну так это в прошлом. А преступников этих простим в честь праздника. Отпускай те их и накрывайте столы скорее. Гулять будем целую неделю. Эх хорош город.

Горожане, испытав на контрасте прилив эмоций с радостью бросились выполнять новое распоряжение, лелея в глубине души мысль о том, что новый князь весел и может быть не так плох, а порядку при нём будет уж точно больше чем при городском совете. Тем более, что он не сам пришёл, а как бы по приглашению Годфри.

Святослав тихонько подозвал одного из своих знаменосцев и шёпотом сказал ему: