Вдвоем все же легче. У них будет больше сил для сопротивления и больше инициативы для подготовки своего освобождения.

Его прервало громкое восклицание Жозефа:

– Аваи! Аваи!

– В чем дело, Жозеф?

– Карай! – ответил каталонец, размахивая металлической крышкой от коробки с галетами. – Вы были правы! Не надо отчаиваться! Посмотрите! Здесь что-то написано! Верней, нацарапано.

– Давайте, Жозеф! Давайте поскорей!

Александр, который владел собой гораздо лучше, чем его друг, охваченный вполне понятным волнением, разобрал несколько слов, нацарапанных неровными – то круглыми, то угловатыми – буквами:

«Он нас увозит… плот… пересекаем реку…»

– Ну вот! – сказал он. – Выходит, ваши предположения вполне оправдались.

– Да ведь он еще больший подлец и сумасшедший, чем я думал! – вне себя воскликнул Альбер. – Как это он пустился на такую авантюру на плоту?.. Пересечь гигантскую реку на нескольких жердочках, когда у него есть фургон, который плавает, как корабль!

– Но один человек управлять этим кораблем не может, – вполне рассудительно заметил Александр. – К тому же мы еще не знаем, не протекает ли он. Мне даже кажется, что все мягкие вещи набухли от воды. Возможно, было какое-нибудь повреждение – либо умышленное, либо случайное. Поскольку мы уже достаточно знаем из того, что хотели узнать, давайте-ка посмотрим, в каком состоянии пол, цел ли он еще.

– Зачем? Нам надо поскорей вернуться туда, где мы оставили лодку и челноки Зуги и бушмена. Пересечем Замбези и обыщем берег…

– И Клаас, который прячется за скалой или за деревом, перестреляет нас одного за другим, как куропаток… Право же, дорогой Альбер, я тебя не узнаю. Ведь ты никогда наобум не действуешь, ты человек смелый, но рассудительный…

– Что же ты советуешь?

– Обязательно увидеться сегодня ночью с Инженером. Мне хочется держать в руках добрый карабин. А завтра утром мы переправимся на тот берег.

– А пока что мы будем делать?

– Пока мы вооружимся терпением. И возьмемся за ремонт фургона. Он течет, как решето. Смотри, я так и знал: этот болван пробил жестяную обшивку в нескольких местах. Посмотри на эти четырехугольные дыры, несомненно сделанные киркой. Но ничего, дыры мы заделаем! Однако погоди – вот кое-что посерьезнее.

– Что именно?

– Большая пробоина… Не меньше двадцати пяти сантиметров в длину и пятнадцати в ширину…

После небольшой паузы он прибавил:

– Ладно, управимся и с пробоиной! Сегодня к вечеру все будет в порядке. Ах, господин Клаас, вы думали привести в полную негодность это великолепное сооружение! Вы хотели нас перехитрить! Посмотрим, кто окажется сильней – такой дикарь, как вы, или мы, люди цивилизованные.

– Я больше ничего не понимаю! – признался Альбер. – И я ума не приложу, что ты задумал. Приказывай, действуй, я верю в тебя и думаю, что ты поступаешь правильно. Скажу только одно: надо торопиться.

– Вот это верно! Но ты хочешь отправиться на тот берег в утлой пироге? Безумие! Я предлагаю тебе плавучую крепость с бойницами, в которой ты будешь в полной безопасности и никакие пули тебя не тронут. Стоит ради этого поработать несколько часов?

– Разумеется! Ведь дело не в том, чтобы выбраться отсюда, а в том, чтобы добраться туда…

– Наконец-то я снова слышу голос бесстрашного, но благоразумного человека, которого зовут Альбер де Вильрож! Что касается крепости, или каземата, или фрегата – назови как хочешь, – то ты понимаешь, что это все тот же фургон. Мы разгрузим его по мере возможности, поставим на весла…

– А пробоины?

– Да ведь я говорю тебе: мы все отремонтируем. Мы будем работать как жестянщики, как плотники, как конопатчики и лишь потом станем матросами… Но когда работа будет закончена, я отправлюсь с Зугой к Инженеру. На обратном пути мы приведем пирогу и челноки «людей аллигатора». Таким образом наш корабль будет снабжен спасательными судами на случай морского бедствия – верней, речного. Впрочем, в здешних условиях одно другого стоит. Хорошо? Теперь ты доволен?

– Прекрасный план! Я только не решаюсь верить в его осуществление.

– Почему?

– Да ведь пробоин много, и одна – прямо-таки громадная!

– А мы с нее и начнем. Наложим большой пластырь. Давайте, друзья, за дело. Разрешите, я буду распоряжаться.

– Ну конечно!

– Важно действовать дружно. Этак все пойдет быстрей. Вода спадает довольно быстро. Стало быть, с ремонтом надо торопиться, иначе мы здесь застрянем. Зуга и бушмен выбросят из фургона три четверти того, что там имеется. Все это лишний балласт. И я не вижу здесь ничего, чем стоило бы дорожить. Скажите, Жозеф, вы плотницкое дело знаете хоть немного?

– Смотря что требуется.

– Сумеете ли вы выстрогать мне клинья? Надо заткнуть дырки, которые этот дикарь наделал в кузове. Сумеете?

– Конечно. Было бы дерево и инструмент.

– Дерево найдется. Можно взять кусок боковой доски.

– Это можно. Но ведь у меня нет хотя бы самого жалкого ножика!

– Вот топор. Правда, нет топорища и работать будет неудобно. Но ничего не поделаешь. Что касается нас с тобой, дорогой Альбер, то наша задача будет трудней.

– Вижу. Эта пробоина? Ведь он повредил металлическую обшивку! Довольно-таки сложная штука.

– Ошибаешься. Если ты мне поможешь, я попытаюсь впаять сюда кое-что, и ни одна капля воды не просочится…

– Впаять? Как это ты собираешься паять, когда у тебя нет ни олова, ни паяльника, ни даже огня?

– Разве у нас только этого не хватает? Но все-таки я надеюсь, мы управимся. Давай действовать по порядку. Я видел только что ящик с топленым салом. Вот он. Набери-ка ты мне этого сала в коробку из-под консервов. Теперь нам потребуется бечевка.

– Сейчас выдерем несколько волокон из брезента, которым накрыт фургон.

– Очень хорошо. Ну вот и бечевки есть. Я их скатываю, как фитиль, и обильно пропитываю жиром. Этот несложный прибор заменит нам коптилку. И больше нам ничего не нужно. Зуга, кремень и огниво при тебе?

– При мне, вождь, – ответил Зуга, крайне удивленный тем, что европеец спрашивает его о предметах, с которыми туземец никогда не расстается.

– Зажги-ка мне этот фитиль.

Кафр быстро высек целый сноп искр. Трут воспламенился. Зуга обложил его несколькими стружками, которые Жозеф не без труда снял с куска дубового дерева, подул, и маленький костер разгорелся. Прошла минута, занялся и пропитанный жиром фитиль. Он горел, потрескивая и распространяя довольно-таки тошнотворный запах.

– Ну и вонища! – заметил Альбер.

– Ты напрасно клевещешь на буйволиное сало. Это еще ладан по сравнению с тюленьим или китовым. Ну вот, теперь все идет как следует. Продолжаем приготовления. Мы заделаем пробоину при помощи куска жести, на котором писала твоя жена. Он даже больше пробоины.