на этой разминке, можно было бы успокоиться, но нет, раз сказал «А», то теперь уже без «Б» не обойтись, но при этом сомнения уже появились, а уж к ним в придачу, как снежный ком, в понедельник народились свои вопросы.

–Упасть не встать, вот наворотил! Он чё, сбрендил? (Чешут лбы ангельская братия) А может на этом хватит? (Спросила, всяко раньше всех рождённая лень.) А всё ли я правильно сделал? (Творец без сомнений, не творец) А тебе это надо? (Уже суёт свой нос Люцифер) А не пойти ли тебе к чёрту?! (Первые, для кое-кого, предвестники будущей бури) Может лучше, в дом престарелых? (Намёклив Люцифер) – Всё. Рты прикрыли. Я в своём решении твёрд, как скала. – Взял и создал твердь Илья. (Безутешен Люцифер).

Так и с утра в понедельник, Илья мучимый своей внутренней вопрошаемостью о своём безпамятливом поведении в тот памятливый своей без памятливостью вечер в ресторане, можно сказать, разрывался на части от этих настоятельных требований его я, которое даже не представляла после всего того, что случилось в ресторане, о чём память умалчивает, как понимать и за кого считать себя. Кто же теперь он после этого? Парень, что надо или же мерзкий слюнтяй? На что, впрочем, могли ответить те, с кем он столовался в ресторане, что для Ильи, как раз то, не очень было желательно спрашивать. Правда, ему не пришлось долго гадать, а поджидавшая, как оказывается у входа в банк, Лика, завидев которую, Илья предчувственно сразу же отнёсся к себе предвзято (увидев в себе того ещё, чувственного слюнтяя). Но приблизившись к ней, Илья не увидел на её лице пренебрежительного взгляда, что уже приободрило его. Правда, её рассказ, с ужасными подробностями, вновь спровоцировал появление в нём этого любителя послюнтяйничать.

–Ты куда пропал? – начала с нападки Лика, что было всего лишь словесная разминка, не требующая ответа для неё, желавшую лишь одного – выговориться. «Мы с Анжелой, буду откровенной», – предлагает свой эксклюзив Лика, – так вот, мы, в общем, устали ждать пока вы там себя приведёте в порядок, пошли танцевать. Ну а когда вернулись после очередного танца и вновь никого не застали, то уже вместе с официантом обслуживающим наш столик начали волноваться за вас. При этом этот персонал, конечно же, не преминул поинтересоваться, а не желают ли они подвести расчёт. Хамло, конечно, ведь они не только не желают, а даже и не представляют такой возможности для себя. Что эту быдлятину, совершенно не волнует и ситуация вокруг нас начинает обостряться, как вдруг, прибежавший ещё один из того же полесья сын кухарки и плотника, своей новостью огорошивает всех и Анжелу в том числе. Оказывается этого борова Фурса, нашли не просто избитым до полусмерти в туалете, но плюс ко всему, кто-то за счёт него поживился, частично оторвав, а где не снимались кольца с пальцев рук, вместе с пальцами отрезали эти драгоценности. Боже, что тут началось с этой истеричкой Анжелой. Хотя, наверное, именно её нервные закидоны и позволили нам не ночевать в полиции, а в поднявшейся суматохе, смыться оттуда. – Дрожа на ветру и согреваясь сигаретой, выдала этот блок информации Лика, который и народил новую массу вопросов для Ильи, до которого фрагментация моментов его посещения туалета, начала вырисовываться в очень мрачную картину.

–Что узнаю, дам знать. – Обдал Лику серостью своего настроения Илья и, не желая что-то объяснять, оставил её досмаливать новую раскуренную сигарету.

Трудно сказать, да и вообще ответить, для чего Илья пошёл в кадры, о чём он даже сам не догадывался, но новость которая застала его там, вновь зародила в Илье вопросительную, очень остервенелую любознательность, с которой он незамедлительно вторгся в кабинет Викто'ра. Ну а тот на свою беду, не только оказался слишком близко к двери, но и своей неповоротливостью, способствовал соударению своей улыбчивой управляющей внешности с косяком двери, которая по определенному разумению проектировщиков этих дверных панелей, была устроена так, чтобы она открывалась внутрь кабинета, а не как у особ высокопоставленных от себя.

В чём, конечно, был свой глубинный смысл и даже умысел. Ведь не престало особам наделенным властью, не открывать кабинеты снизу стоящих работников ногой, а так все условия выполняются и даже руки не надо пачкать об эти дверные ручки, которые мало ли кто ещё возьмет, что опять же, гигиенически целесообразно. А так, секретарь в приёмной, оценивающе посмотрит на соискателя, возжелавшего на ковровую близость начальства, и если вы не слишком внушаете, то огорошит вас известием, что сегодня приёма нет. Да-да, нет и нечего на табличку пенять, на которой золотым по чёрному написано, что приём по личным вопросам именно сейчас, в это время. А ты вначале, понимать научить, а потом лезь с суконным рылом в калашный ряд.

Что же касается Викто'ра, то не успел он распробовать собственной крови, текущей из его ноздрей, как удар его же дыроколом, заставил его крепко задуматься над многим. А ведь он, как последний дурак, имея в запасе кучу новеньких степлеров, всё не решался его выкинуть, вот и судьба, чьей карающей дланью оказался Илья, и наказала его за его хозяйское отношение к вещам, нанеся прямо в лоб удар по его репутации. Впрочем, дырокол это так, цветочки, а вот последовавшая пара увесистых подзатыльников и пара тычков кулаком в подбородок, скрасив собой физиономию Викто'ра, тем самым отвели на себя столь веские претензии в сторону дырокола, на месте которого мог бы оказаться любой степлер.

Когда же предварительная часть разговора, ознакомившая всех участников разговора с их готовностью идти на компромисс, закончилась, то со стороны Ильи, как более последовательной в отстаивании своих интересов и не старающейся увильнув, избежать прямых контактов стороны, последовали словесные выпады:

– Отвечай, падла! Почему Гелю уволили? – На что спрашиваемому, было несколько затруднительно это сделать, так как в виду определенных комбинационных действий Ильи, он оказался в положении лёжа, и на горле которого помещалось колено Ильи. Так что, только его хрип и мог быть единственным ответом на эти не очень разумные действия Ильи, который в запальчивости забыл, что если хочешь дать человеку выговориться, то не нужно сильно сжимать его горло. Впрочем, Илья вскоре осознал свою ошибку и, ослабив давление, дал тому возможность продышаться и выразить свою надежду на прощение.

–Так тебя же оставили. – Прохрипел Викто`р. Да, всё-таки сотрясение мозга не способствует благоразумности ответов, что и было понятно из ответа Викто'ра, выбравшего самый неверный путь, что и было выказано Ильей, который заехав