Он торопливо прошагал через дворец в свои здешние апартаменты и сменил одеяние лекаря на одежду путешественника. За дверью его ждал эскорт.

— Пошли со мной, — распорядился он.

Они пешком проследовали по улицам Авиньона и в конце концов оказались в еврейском квартале. Добравшись до улицы, где жил Алехандро, де Шальяк велел сопровождающим обождать.

А сам пошел по узкой улочке, привлекая удивленные взгляды, поскольку по сравнению со здешними обитателями выглядел настоящим великаном. Дойдя до двери Алехандро, он остановился, отошел назад, отсчитал несколько дверей и увидел играющего неподалеку мальчика.

— Я ищу женщину по имени Рахиль.

Мальчик указал ему нужную дверь и убежал.

Де Шальяк постучал. Дверь открыли не сразу и совсем чуть-чуть; лица за ней было почти не различить.

— Вы знаете, кто я такой?

Дверь широко распахнулась. Женщина кивнула и сделала ему знак войти.

— Он умер? — негромко спросила она.

— Я пришел, чтобы повидаться с его отцом, если возможно, — не отвечая на вопрос, сказал де Шальяк.

— Он отдыхает.

— Тогда разбудите его, потому что у меня мало времени.

Какое-то время Рахиль подозрительно вглядывалась в его лицо.

— Подождите здесь.

Она вышла, но вскоре вернулась.

— Он проснулся.

Она кивнула на маленькую комнату в задней части дома. Де Шальяку пришлось наклониться, чтобы пройти через дверной проем. В кровати, высоко на подушках, лежал очень старый человек.

— Мой сын говорит о вас так, словно вы сам Бог, — сказал Авраам Санчес. — Вы принесли печальные вести?

— У меня нет других новостей, кроме тех, которые вам уже известны. Однако я обещал вашему сыну позаботиться о тех, кто ему дорог. Я пришел за вами, сэр, и хочу забрать вас в Париж. Там вы встретитесь с Алехандро — если он вернется. Если же нет, я позабочусь о том, чтобы вы жили со всеми удобствами.

Авраам задумался.

— Скажите, в Париже есть кто-то, по достоинствам равный Рахили? Ведь это лишь благодаря ее преданности я дожил до того, чтобы выслушать ваше великодушное предложение. Может, вам имеет смысл распространить его и на нее, избавив себя от необходимости искать нескольких людей, которые будут делать то, что она с легкостью делает одна?

Де Шальяк оглянулся, проверяя, слышит ли их разговор Рахиль.

— Сожалею, но ваше пожелание не может быть выполнено, и для того существует веская причина.

Авраам устремил на него пристальный взгляд, огорченный тем, что его надеждам на брак сына и Рахили не суждено сбыться. Однако это определенно его последний шанс увидеться с Алехандро…

— Лучше сообщите ей новость сами.

Де Шальяк так и сделал. Со слезами на глазах Рахиль отказалась от золота, которое он и Авраам настойчиво предлагали ей. Де Шальяк подумал, что никогда не видел на женском лице более несчастного выражения. Молодые солдаты посадили старика в устланную соломой телегу. Кутаясь в шаль, Рахиль молча стояла в дверном проеме и смотрела, как Авраам Санчес отбывает в последнее в своей жизни путешествие, в Париж.

* * *

Алехандро развернул на земле перед ними превосходную карту.

— Чудо! — воскликнула Кэт. — Как будто мы ангелы, парящие над землей.

— Уверен, без ангелов тут не обошлось, а иначе как бы она попала нам в руки? И одного из этих ангелов, конечно же, зовут де Шальяк. — Алехандро прикоснулся пальцем к карте. — Мы примерно вот здесь.

На лице Кэт возникло огорченное, даже испуганное выражение.

— Ох, père, мы гораздо дальше к северу, чем я думала!

— Да, слишком далеко к северу. Но теперь ничто не мешает нам отправиться на юг, и мы будем скакать быстро. Если сэр Джон снова погонится за нами, он будет не один и так же, если не больше, исполнен решимости. — Алехандро провел пальцем сверху вниз прямо по центру Англии, затем остановился на острове Уайт. — Из Саутгемптона корабли ходят в Нормандию и Бретань, а оттуда можно верхом добраться до Парижа.

— Но это же такой долгий путь!

Кэт пальцами измерила расстояние на карте, мысленно произвела расчет времени и тяжело вздохнула. Алехандро знал, что она думает о сыне, о том, как не скоро увидит его собственными глазами.

Он сложил карту и убрал ее в сумку.

— Если мы поедем прямо в Дувр, твой сын может вообще никогда не увидеть ни мать, ни деда. Он ждал тебя семь лет; еще немного времени погоды не делает.

* * *

Конь захромал, когда они подъезжали к Ковентри. Он вез Алехандро всю дорогу от Авиньона, знал все особенности и капризы своего хозяина, однако тащить на себе двух человек — гораздо тяжелее, и пришло время дать ему отдохнуть. В маленьком городке на северном краю равнины Солсбери они нашли мельника, сыну которого требовался породистый конь. У этого человека в конюшне было полно лошадей, и он увлекался их разведением, задавшись целью выяснить, какое потомство получится от каждого спаривания.

— Дайте нам двух коней, которые будут без устали скакать целый день, а ночью рваться с привязи в предвкушении завтрашней скачки, — попросил его Алехандро. — У нас впереди долгий путь.

Новые кони справлялись прекрасно. Алехандро и Кэт поскакали на юг, оставив Оксфорд с его роялистскими страстями далеко на востоке. Прошло много дней, прежде чем высокие холмы, которые так сильно затрудняли им путь через центр страны, постепенно сменились мягкими, округлыми возвышенностями, покрытыми ковром сочной, покачивающейся на ветру весенней травы.

На следующий вечер, уже собираясь закончить дневной переход, они увидели в отдалении странное сооружение.

Кэт вглядывалась, затенив глаза.

— Не понимаю, что это такое. По-моему, какое-то здание. И внутри него люди. — Она посмотрела на Алехандро. — Что, если это солдатский лагерь?

Он задумался.

— Нужно спешиться и подойти поближе. Верхом мы слишком бросаемся в глаза.

Они повели коней за собой и спрятали их позади достаточно высокого холма. Пешком поднялись на вершину и пригнулись к земле, вглядываясь в открывшееся им странное зрелище.

— По-моему, это всего лишь большие камни, — сказал Алехандро. — Никакого здания. Но то, как они стоят в кружок…

— Père, это же «Каменная ограда»![13]Я видела ее изображение. Много лет назад ко двору забрел менестрель, и у него при себе был пергамент, на котором в точности это и было нарисовано.

— Подходящее название. В центре разложен костер. Я вижу там священника, женщин… — Алехандро пригляделся. — Но не вижу никаких солдат.