Когда они вернулись в комнату, Катрин рыдала, а по щекам графини катились крупные слезы.

– Если бы хоть один волос упал с головы аббата, – прорычала она, – они был недолго радовались. Одна стрела убила бы Гарена, а вторая – его сообщника!

Катрин провела ночь в тоске и слезах. Она была в ужасе от того, что из-за нее деревня и монастырь подвергались смертельной опасности. В своем отчаянии она готова была тут же сдаться Гарену. Он сильнее, зачем же все эти страдания невинных людей? Она не хотела видеть сожженные дома, она не хотела крови.

Но Эрменгарда караулила ее, понимая, что происходит в душе молодой женщины. Когда Катрин начала умолять отпустить ее, графиня пришла в негодование:

– Моя дорогая, вы теперь просто предлог. Если бы Гарен просто пришел к аббату, Жан не отказал бы ему. Но теперь это исключено.

– Но что же будет? – простонала Катрин.

– Честно говоря, я не знаю. Нужно подождать. Стены монастыря достаточно прочны и могут выдержать осаду… а я не вижу у наших врагов никакого осадного орудия. Значит, в принципе, пока эта дверь закрыта, нам нечего бояться. Проблема в другом – как защитить жителей деревни от ярости этих бестий?..

– Вот видите, я должна выйти к ним!

– Не повторяйте все время одно и то же, – устало сказала Эрменгарда. – Говорю вам, вы останетесь здесь. Даже если мне придется запереть вас. Пусть решает аббат. Вы видели его сейчас в действии. Кроме того, у вас еще будет возможность поторговаться с Гареном, когда рассветет… но только со стены. А до тех пор сидите спокойно, а поскольку вы все равно не заснете, как, впрочем, и я, то лучшее, что мы можем сделать, – это пойти в церковь и помолиться. И вот еще что: ваша выдача ничего бы не изменила – эти люди жаждут крови!

Катрин нечего было возразить, она опустила голову и последовала за Эрменгардой. Пока они шли к большой, еще не достроенной церкви, они могли заметить необычное оживление в аббатстве. Во дворе был разведен большой огонь, готовилось оружие для отражения нападения. Перед лицом опасности в жилах Жана де Блези вскипела кровь его воинственных благородных предков. Если Заика и Гарен придут с огнем и мечом в дом Господа, их встретят тоже огонь и меч. После заутрени Жан де Блези собрал у себя военный совет, чтобы договориться о том, что еще нужно сделать.

В часовне коленопреклоненная Катрин не могла заставить себя говорить с Богом. Глубокий ужас владел ею. Аббатство, конечно, сможет себя защитить, но что будет с несчастными жителями деревни?

Катрин безумно хотелось посмотреть, что делают разбойники. А вдруг они нарушили уговор и уже терзают кого-нибудь из крестьян? Она бросила взгляд на Эрменгарду. Графиня страстно молилась и ничего не видела вокруг себя. Катрин шевельнулась, тихонько вышла из нефа и, быстро перебежав через двор, начала подниматься на стену. То, что она увидела, ужаснуло ее. Гарен и Заика ели и пили, а большая часть шайки забивала досками крест-накрест окна и двери домов жителей деревни, чтобы помешать им выйти. Остальные таскали огромные охапки соломы и укладывали их перед домами. Холодный пот ужаса выступил на всем теле Катрин. Она прекрасно понимала, зачем бандиты это делают: достаточно одного факела, и вся деревня превратится в огромный костер. Жители сгорят заживо со всем своим скарбом.

Катрин поняла, что не переживет этого, и приняла решение. Она скатилась по лестнице и побежала к хлеву аббатства, где еще раньше заметила маленькую дверь, которая, как она надеялась, не охранялась людьми Эрменгарды, караулившими ее.

Дверь, которую она нашла почти на ощупь, не охранялась, но была закрыта. Катрин начала изо всех сил тянуть железный засов, и он поддался. Сейчас она выйдет и побежит к Гарену, кинется к его ногам и постарается усмирить его.

Но в этот момент чья-то рука протянулась из тени и голос монаха произнес:

– Из аббатства запрещено выходить кому бы то ни было. Это приказ господина аббата!

– Умоляю вас, выпустите меня! – в отчаянии твердила Катрин. – Я должна пойти к этим людям. Они ищут меня. Как только я выйду, деревня будет спасена!

Но монах мягко покачал головой:

– Все, что делает наш аббат, сестра моя, правильно! Промысел Господень неведом, пойдемте со мной…

В этот момент из церкви выбежала взволнованная Эрменгарда. Увидев Катрин, она бросилась к ней.

– Я остановил ее в тот момент, когда она собиралась выйти через хлев, – спокойно сказал маленький монах. – Но аббат запретил выходить кому бы то ни было. Вот я и веду ее назад. Могу я доверить ее вам?

– Можете, святой отец, можете! Гарантирую вам, что от меня она не сбежит.

Эрменгарда была в ярости. Не слушая объяснений Катрин, она поволокла ее к дому для гостей и заперла в комнате.

– Так мне будет спокойнее. Вы останетесь тут!

Без сил Катрин упала на кровать и зарыдала.

А ночь подходила к концу!

Когда занялся день, они вышли из дома и не узнали мирного аббатства. На стенах монахи несли караул, другие собирали камни, а посреди всего этого, заложив руки за спину, как генерал, осматривающий перед боем свои позиции, прогуливался аббат.

Увидев женщин, он направился прямо к ним.

– Вы должны вернуться в церковь, – сказал он. – Там вам будет безопаснее. Я должен подняться на стену и посмотреть, что они готовят.

– Я пойду с вами! – закричала Катрин. – Не время мне прятаться, и, если вы не хотите, чтобы я сдалась, обещайте, по крайней мере, что я смогу попробовать поговорить с мужем! Может быть, я заставляю его переменить решение.

Жан де Блези со скептической улыбкой покачал головой:

– Я в этом сомневаюсь. Если бы дело было только в нем… но я знаю Заику. Он и его люди точат зубы на богатство аббатства. У них теперь есть хороший повод, который им в принципе и не нужен. Вы только рискуете быть убитой стрелой.

– Но я все-таки хочу попробовать.

– Ну что же, пойдемте…

Как и накануне, все трое – Эрменгарда не хотела покидать Катрин, а Сара помогала брату-аптекарю готовить все для перевязок – поднялись на стену к бойнице и посмотрели вниз на деревню, откуда доносились звяканье оружия и проклятия.

Восходящее красное солнце осветило приготовления бандитов Заики. Они уже закончили свою адскую ночную работу: все двери были заколочены и наполовину завалены соломой. Несколько бандитов стояли с факелами в руках в недвусмысленных позах. Гарен и его подручный уже были в седле. Они медленно направились к закрытым воротам. На Главном казначее поверх одежды были надеты кольчуга и латы, и трудно сказать, кто из них двоих выглядел более мрачно и угрожающе. Он поднял голову, увидел аббата и улыбнулся.

– Ну что, господин аббат? Каков ваш ответ? – спокойно спросил он. – Ты отдашь мне мою жену или ты предпочитаешь драться? Как видишь, мы сделали кое-что полезное!

Жан де Блези собирался уже ответить Гарену, но его опередила Катрин. Она встала перед аббатом и воскликнула: