Корд увидела над пляжем воздушного змея с изображением какой-то из диснеевских принцесс, то поднимающегося вверх, то стремительно ныряющего вниз и пропадающего из виду, чтобы неожиданно возникнуть снова. Она почувствовала, как злость медленно отпускает ее, почувствовала, как растворяется то, за что она так крепко цеплялась, словно много лет задерживала дыхание, а теперь наконец выдохнула. Она кивнула матери.

– Когда я познакомилась с твоим отцом, Корди, он был невероятно красив. Его «Гамлет» стал сенсацией, и он настолько сочился тщеславием и самодовольством, что его игра в скромника смотрелась ужасно нелепо. Он был душой компании, разбил сотни сердец, и дядя Берти предупреждал меня не связываться с ним. Но я видела, я разглядела, каков он на самом деле. Мне не нужен был красавчик-актер со взъерошенными волосами. Мое сердце принадлежало маленькому мальчику, прячущемуся глубоко внутри, мальчику, который застрял в прошлом и никак не может выбраться – застрял в тот момент, как его покинула тетя Дина… Именно в него я влюбилась, и о нем я хотела заботиться. – Она с улыбкой посмотрела на Корд. – Знаешь ли, мы ведь были по-настоящему счастливы. Я любила и плохого парня, и потерянного мальчишку, я позволяла плохому делать все, что ему заблагорассудится, и присматривала за потерянным. Много лет я думала, что он исцелился, что мы избавились от всех его демонов, но потом что-то произошло, и они вернулись.

Она прикрыла глаза, вспоминая.

– Он стал куда хуже, чем до этого. Эгоистичным, жестоким. Раньше он никогда не был жесток. Потом Бен убежал после спора о школе, и все мы постарели и стали менее терпимы… У меня не было сил мириться со всем этим в последние годы, я все сильнее злилась на него. И я сожалею об этом.

Алтея замолкла и указала на воздушного змея, взмывшего еще выше.

– Видишь ли, мне очень важно, чтобы ты понимала, что все годы до побега Бена и еще некоторое время после этого у вас было прекрасное детство. Все мы любили друг друга и были счастливы вчетвером, и это было восхитительно.

Корд взяла ее за руки.

– Да, мама, – коротко сказала она. – Да, так и есть.

Она наклонилась вперед и прижалась лбом ко лбу Алтеи, и они еще долго сидели молча. Корд слышала дыхание матери, чувствовала теплоту ее кожи и твердость ее головы, в которой скрывалась бомба замедленного действия.

– Ты знаешь, что случилось с тетей Диной? – наконец спросила она у матери.

– Она вернулась и вернула ангела.

– Что ты имеешь в виду?

– Она забрала ангела с собой, когда ушла. И должна была вернуть его – ведь он снова оказался на месте. Никто не знает, как и когда фигурка вернулась в дом. Во всяком случае, я не знаю. Однажды мы приехали и увидели, что она висит над дверью, хотя год назад ее не было. Это случилось, когда твой отец уже начал стареть и говорить всякое… Не знаю, куда в итоге она исчезла…

Корд поставила панель с ангелом на подушки и заглянула в его огромные глаза.

– Возможно, мы так никогда не узнаем, – задумчиво проговорила она. И, повернувшись к матери, тихо добавила: – Мне так жаль, что мы потеряли все эти годы.

– Дорогая, ты сделала все, что должна была сделать. Я бы так не смогла. Тебе нужно еще раз взглянуть в прошлое и понять: ты повела себя правильно. Бену и девочкам не станет лучше, если они узнают то, что знаем мы. Ты смелый, хороший человек, Корди, и мне очень жаль, что тебе пришлось так тяжело… Ну, не плачь. Не плачь. – Она улыбнулась, хотя в глазах стояли слезы. – Тише, тише.

Но Корд уже уронила голову на тонкое, хрупкое плечо матери и зарыдала, оплакивая их всех…

Успокоившись, Корд села и прочистила горло. Ее глаза и нос опухли от слез.

– Чайник закипел, но, наверное, я лучше приготовлю тебе джин с лаймом.

– Покрепче, пожалуйста. Мне строго запрещено пить, но мне, черт возьми, плевать. Какая теперь разница?

– Мама, ты неплохо выглядишь, – сказала Корд, стоя в дверном проеме. – Не похоже, что у тебя…

– Не надо. – Алтея резко покачала головой. – Не говори об этом. Мы не поднимаем эту тему. Однажды я отброшу коньки, и этим все кончится, но пока я жива, я не хочу говорить о смерти. – Она медленно повернулась и указала в направлении гостиной. – Эта американская девчонка сняла почти все старые фотографии… Ну да ладно. Я слишком поздно поняла, что важны не сами фотографии, а та жизнь, которая сокрыта в них. Это и есть воспоминания. Все эти короткие мгновения, когда мы были счастливы. Мы же были счастливы, правда?

Корд надолго замерла, чувствуя, как саднит ее горло.

– Да, – наконец кивнула она с улыбкой и полными слез глазами. – Мы были. Были счастливы.

– Ну так что, ты принесешь мне выпить?

Медленно, борясь с головокружением, Корд вышла на кухню дома – дома, который когда-нибудь станет ее, и смешала джин с соком себе и матери. Через полчаса, когда Бен и Лорен вернулись, спасаясь от начавшегося дождя, и бухту затянуло туманом, Алтея спала, а рядом с ней на диване лежал ангел. Корд сидела рядом с пустым стаканом в руках, и слезы на ее щеках уже высохли. Мягко стучал дождь.

– Привет, Корди, – сказал Бен, вымокший до нитки, поднимаясь по ступеням. – Все в порядке, сестренка?

Корд улыбнулась ему, расправила юбку и встала. Она взяла его за руку, сжав уцелевшие на ней пальцы.

– Нет, но будет, мой милый Бен!

Она крепко держала его за руку, а он ошеломленно смотрел на нее. Она улыбнулась Лорен, стоявшей за спиной Бена, а потом снова повернулась к нему.

– Все будет хорошо, я обещаю.

Эпилог

Лето 2015 года

I

Поминки по Алтее в Боски стали настоящим событием. Оливия де Кеттвиль, вдовствующая десять лет с тех пор, как умер Гай, заявила, что Алтея и Тони были бы безмерно довольны количеством потребляемого шампанского, количеством гостей и поздним часом, в который вечеринка завершилась. «Как в старые добрые времена, – сказала она. – Правда, обошлось без драки, но у тебя не может быть всего».

Алтея умерла в июле, насладившись несколькими месяцами, когда ее состояние не ухудшалось, и только в самом конце начались судороги и боли, и ее лечили морфином. Ей исполнилось всего семьдесят пять, она была все еще молода, но, казалось, была счастлива уйти, как немного озадаченно рассказал Бен, и Корд смогла только улыбнуться и согласиться. Алтея осталась в здравом уме, она умерла в облагороженном Боски, рядом с детьми и прекрасными девушками, которых называла своими внучками. Она ненавидела мысль о долгом упадке карьеры, у нее кончились книги для чтения, многие ее поклонники умерли или ужасно облысели-словом, все у нее было благополучно настолько, насколько она только могла надеяться, учитывая обстоятельства. Похоронная церемония прошла в нормандской церкви в деревне, и Алтею похоронили рядом с Тони на полузаброшенном древнем кладбище, постепенно исчезающем под натиском яблоневых зарослей. Деревья, ветви которых были согнуты фруктами, окаймляли садик, где Тони впервые играл в «Сне в летнюю ночь» много лет назад.