сочли, что он тянет где-то на две с половиной единицы по шкале Оберта, а затем с большим интересом оглядели участок возвышенности, под которой род Рюриковичей прятал свое самое большое сокровище.

На первый взгляд, в нем не было ничего особенного – вековые дубы с мощными стволами и густыми кронами, слабо выраженный подлесок, склон, местами изрезанный неглубокими оврагами, валуны, покрытые мхом почти целиком, желуди, сырость, правильный запах и так далее. Но я был готов поставить голову против трухлявого пня, что где-то глубоко под землей прячется монолит из магически упрочненного бетона. И что артефакторы Ингвара Ярого вложили в этот «холм» в разы больше труда, чем в стену, возведенную вокруг Академии.

Пока я впечатывал в память приметы этого места, безуспешно пытался увидеть небо сквозь переплетение ветвей и размышлял о тайнах одного из самых известных правителей Российской Империи, Великая Княжна успела поморщиться, отдернуть руку от артефактного сканера, залечить ранки, возникшие на всех пяти пальцах, и выпрямиться:

– Все, проход открыт. У нас есть ровно две минуты, чтобы добраться до нужной расщелины и войти в катакомбы. Не успеем – бронеплита опустится обратно и заблокирует вход на трое суток.

Озвучив последнее предложение, она переместилась скачком вверх по склону, и мы рванули следом. В таком режиме двигались секунд двадцать, затем втиснулись в узкую щель между двух здоровенных каменюг, прошли еще метров двадцать пять и замерли возле грубо обтесанной стены с косой «трещиной», выглядящей более чем правдоподобно.

– Это еще один артефактный сканер… – сообщила Рюриковна, прижала руку к одной из неровностей и снова поморщилась. – Не знаю, что именно он считывает, но идти дальше, не «изобразив донора», очень не рекомендуется. В общем, запоминайте, как должна располагаться ладонь, и «щупайте» стену до едва заметной вибрации.

Мы послушно последовали рекомендациям, «сдали кровь» и получили совет погасить светляки:

– С этого места до первой двери надо идти в полной темноте, касаясь рукой левой стены и обязательно по очереди. Первым должен двигаться тот, в чьих жилах течет кровь Рюриковичей, иначе замок не разблокируется. Да, чуть не забыла: тут можно пользоваться сумеречным зрением. Все, ждите, я вас позову…

Условиям преодоления следующих коридоров, спиральных лестниц и дверей, придуманных артефакторами Ингвара Ярого, мы следовали порядка десяти минут. Зато без каких-либо эксцессов спустились под землю метров на шестьдесят и добрались до крошечной комнатки, вырубленной в сланце. Там Софья не на шутку разозлилась, не обнаружив на полу, выглаженном каким-то магическим навыком, покрытия из пористой резины, помянула среднего брата не самыми хорошими словами и чуть было не рванула дальше.

– Забей! – поймав ее за руку, буркнул я, достав из пространственного кармана три мата для медитаций, прихваченных из нашей пещеры в Диком Лесу перед марш-броском к Барнаулу. – Я ношу с собой все необходимое.

– Отлично… – удовлетворенно выдохнула она, помогла их постелить, прошла в дальний угол и села по-турецки: – Не знаю, заметили вы или нет, но во время спуска к этому месту мы то и дело возвращались в облагороженный естественный «коридор», идущий под постоянным наклоном. Вернее, в дыру, когда-то пробитую в этой возвышенности метеоритом.

Я подобрался и озвучил напрашивавшийся вывод:

– Ты хочешь сказать, что все магические аномалии нашей планеты имеют внеземное происхождение?

– Угу… – кивнула она. – В один прекрасный день в Солнечную систему влетела здоровенная комета и через какое-то время пересекла орбиту Земли. Если верить ученым, то с самой кометой мы разминулись. Зато зацепили ее хвост. Мелочь, упавшая на поверхность, оказалась невероятно биоактивной и в процессе «разложения» дала первый толчок к мутациям людей, животных и растений. А крупные камни, ушедшие на глубину и обрушившие за собой достаточно большой объем пробитых пород, постепенно превратились в источники магического излучения.

– На самом деле все было совсем по-другому. Мелкие метеориты, упав в места, богатые органикой… – начала Умница-Разумница, переключившись в режим безумной ученой, и мне пришлось ее перебить:

– В данный момент физика процесса меня не интересует. В отличие от истории появления этих катакомб.

Женщина замолчала, и мы смогли услышать продолжение рассказа:

– Кто, когда и как обнаружил начало этого тоннеля, летописи нашего рода умалчивают. Известно лишь, что мы, Рюриковичи, наложили на него лапу за два года до прихода к власти Ингвара Ярого и качественно зачистили всех, кто знал о его существовании. В то время за эту аномалию грызлись все влиятельнейшие дворянские рода, так что предкам пришлось спровоцировать последнюю Большую Московскую Межродовую Войну. Официальные итоги того кошмара вы знаете не хуже меня. А неофициальные можно описать парой фраз: с первого до последнего дня строительства МАО над системой доступа в этот тоннель в нем работало восемь сильнейших артефакторов Империи. А на земляных работах дохли прусские одаренные, захваченные в плен во время Штеттинской битвы. Увы, несмотря на невероятные потери среди последних, воспользоваться результатами их трудов смогли немногие.

– Одаренных с пятой звездой в созвездии Воли среди Рюриковичей не было, целителям из других родов вы не доверяли, а особо самоуверенные мастера регулярно подпаливали или пережигали себе главные жилы… – понимающе усмехнулась Лада.

– Верно… – мрачно подтвердила Черная Мамба. – Скажу больше: единственным Рюриковичем, регулярно медитировавшим в этих катакомбах, был сам Ингвар Третий…

– Ах, вот зачем он женился на Марфе Дурасовой! – воскликнула Ольга. – Над ним смеялся весь высший свет – мол, взял третьей женой худородную дурынду из какой-то глухомани – а он, небось, посмеивался в бороду. До тех пор, пока не прокачался до Гранда.

– Ну да, она была целителем шестой звезды. И пусть в наших архивах нет ни одного упоминания о ее участии в медитациях Ярого, но теперь я уверена, что она ходила сюда вместе с ним… – сказала Софья, задумчиво подергала себя за кончик носа и вернулась из прошлого в настоящее: – Но все это лирика. Главное, что в этих катакомбах аж пять келий. Магофон в этой составляет две целых семь десятых по шкале Оберта, а в последней, пятой – четыре целых и одна десятая. Что, на мой взгляд, весьма и весьма неплохо.

Эти цифры невольно напомнили о подарке с обременением. В смысле, о Долине Безмолвия, с которой мне – по мнению Императора – следовало что-то делать. Но я задвинул эту мысль куда подальше, так как чувствовал, что Рюриковна пребывает в нешуточном напряжении, понимал причину его появления и не собирался позволять женщине есть себя поедом. Поэтому присел перед ней на корточки и поймал потерянный взгляд:

– Соф, я в восторге и от «сюрприза», и от твоих мотивов, и от упорства, позволившего добиться невозможного.