— Семь… Шесть…

Я потянулась к вороту его рубашки.

— Пять… Четыре…

Сдернув рубашку, я громко сказала «Три!» и прикусила его сосок. Всерьез. Не играючи.

Он вскрикнул от боли и отшатнулся, а потом сгреб меня в охапку и притянул к себе мое лицо. Мы неловко столкнулись ртами и больше не смогли друг от друга оторваться, исследуя и покрывая жадными, страстными поцелуями губы, уши, носы, языки… Наши руки в это время сжимали в объятиях, хватали, тянули и поглаживали. Я опустила ладонь и провела по выпуклости на его бриджах. Застонав, Джейми схватил меня за ягодицы, и вот тогда мы действительно повалились на траву, сплетясь в клубок из рук, коленей, скомканной одежды и разгоряченных тел под звездным небом.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я начала приходить в себя. Наслаждение пульсирующими волнами разливалось по телу. Неплохая получилась провокация.

Растянувшись на спине с закрытыми глазами, Джейми дышал словно утопающий, вынесенный прибоем на спасительный берег. Его правая рука по-прежнему лежала у меня между ног, а я прильнула к нему, едва не касаясь губами завитков уха, напоминающего прекрасную морскую раковину.

— Ну как, теперь у нас все хорошо? — сонно промурлыкала я.

— У нас? — Его правая рука дрогнула, но осталась на месте.

— У нас.

Глубоко вздохнув, Джейми повернул ко мне голову и открыл глаза.

— Да, — сказал он с легкой улыбкой и снова прикрыл глаза. Его грудь поднималась и опускалась под моей ладонью. Сквозь ткань рубахи проступал маленький, все еще твердый сосок.

— Я не сделала тебе больно?

— Саксоночка, твои прикосновения всегда причиняют боль. Спасибо, что не до крови.

Какое-то время мы лежали молча, а стрекот цикад и шорох листьев обволакивали нас, словно речные потоки.

Затем Джейми произнес что-то на неизвестном мне языке — совсем тихо, я даже поначалу решила, что мне померещилось.

— Это ведь не гэльский?

Он покачал головой, все еще не открывая глаз.

— Gaeilge. Ирландский. Когда-то услышал эти строчки от Стивена О’Фаррелла. Мы с ним познакомились во время Восстания. Почему-то вдруг вспомнил. — И Джейми негромко процитировал: — «Над телом собственным теперь не властен я. Она была его важнейшей частью — той самой, где жила душа моя».

38

Старуха с косой

Я выкапывала кустики четырехлистного молочая, намереваясь посадить их у себя в саду, как вдруг послышался рев разъяренного осла. Благодаря Кларенсу и его собратьям-мулам я научилась безошибочно отличать приветствие от проявления агрессии. Хотя и то и другое звучало оглушительно.

Вскоре к реву добавилась пара мужских голосов и возмущенные крики еще одного мула. Поспешно сунув лесные трофеи в устланную влажным мхом корзину, я направилась к месту происшествия.

Голоса были незнакомые, и я остановилась поодаль, в тени белых пихт и стройных осин. Так и есть: двое мужчин на мулах. Один из мулов — соловой масти — свернул с дороги, чтобы полакомиться растущими вдоль обочины полевыми цветами. Другой, более темного окраса, отчаянно сопротивлялся попыткам заставить его (я успела удостовериться, что это самец) продолжить путь вверх по узкой каменистой тропе.

Если честно, я прекрасно понимала бедняг. Их навьючили до предела, к седлу каждого была приторочена деревянная клеть и несколько связанных в узел холщовых мешков.

Я догадывалась, что произошло. Отличная широкая дорога, проложенная по этому участку рощи, раздваивалась у Раненой Леди — небольшого родника с восхитительно голубой водой, на краю которого росла одинокая осина. Ее белая кора была повреждена короедами и дятлами; из бесчисленных ран сочилась кроваво-красная смола. Здесь главная дорога резко поворачивала на восток, а более узкая тропа огибала осину справа и шла вверх по крутому склону. Буйная растительность и камнепады изрядно затрудняли движение.

Вероятно, ведущий мул споткнулся о камни или запутался в ветвях деревьев, растущих вдоль тропы. Веревка, удерживающая поклажу, развязалась или соскользнула — половина груза все еще болталась на ней, маленькие коробки и кожаные тюки высыпались на дорогу, а один из длинных и узких ящиков встал на попа.

Я много раз видела такие ящики — обычно в них перевозили оружие. Во Франции, Шотландии, Америке — независимо от эпохи. Стреляющие палки почти не изменились со временем, и если понадобится транспортировать целую партию, без длинных узких ящиков не обойтись.

Представляться незнакомцам я не стала; вместо этого, подхватив корзинку с молочаем, поспешила унести ноги.

К счастью, не прошло и получаса, как я наткнулась на Джейми, который приятно проводил время в компании Тома Маклауда, местного гробовщика.

— Кто умер? — охнула я, задыхаясь от стремительного спуска.

— Пока никто, — сказал Джейми, пристально глядя на меня. — Разве что если ты собралась свалиться замертво. Что случилось, саксоночка? На тебе лица нет.

Я присела на козлы для распила бревен, на другие поставила корзинку и все рассказала, делая паузы, чтобы перевести дыхание или отпить воды из фляги Тома.

— Насколько помню, та тропа ведет к дому капитана Каннингема. Больше там никто не живет, — заметил Том.

— Думаешь, неспроста они оказались в тех краях? — Джейми высунул голову из-под навеса и посмотрел на небо. — Скоро пойдет дождь. Нехорошо получится, если наши друзья увязнут в грязи.

Одобрительно хмыкнув, Том молча направился в дом; не прошло и минуты, как он появился вновь: в потрепанной кожаной шляпе, с ружьем в руке, пистолетом за поясом и патронташем через плечо. Второй пистолет он отдал Джейми. Тот кивнул, проверил запал и сунул оружие за пояс. Затем рассеянно потрогал свой клинок и повернулся ко мне.

— Саксоночка, сбегай за Йеном-младшим. Скорее всего, он занимается покосом на верхнем поле. Видел его там с час назад.

— Но что вы…

— Ступай, — мягко сказал Джейми. — Не волнуйся, саксоночка, все будет хорошо.

* * *

На верхнем поле Йена не оказалось. Я обнаружила парня в близлежащем лесочке: он стоял среди кустов с ружьем в руках.

— Не стреляй! Это я!

— Тетушка, я тебя ни с кем не спутаю — разве что с небольшим медведем или крупным кабаном, — успокоил он, наблюдая, как я пробираюсь сквозь заросли кизила. — Только на них я сегодня охотиться не планировал.

— Отлично. А как насчет парочки упитанных контрабандистов оружия?

Йену пришлось вернуться на поле за оставленной там косой; едва поспевая следом, я ввела его в курс дела. Вручив мне косу, он засмеялся при виде моего недоуменного лица.

— Тетушка, тебе не обязательно пускать ее в ход — достаточно просто встать посреди дороги. Лишь безумец решится пройти!

Придя на место, мы обнаружили, что тропа