сама поговорю с Леной. Она не хотела тебя позорить, честно. Просто… ну, она вчера мне сказала, что ты пытаешься увести у меня Семёна, а я ответила, что не верю. Вот она и нарисовала это, чтобы я поверила. Но, как по мне, этот рисунок вообще ничего не доказывает.

— Да это больше похоже на дружескую подколку, — вставил я, стараясь придать голосу уверенности.

Алиса резко повернулась ко мне, прищурив глаза:

— Подколку, говоришь? Ты просто плохо знаешь Лену! Думаешь, она такая тихая, скромная пай-девочка? Ха! Она двуличная, гадости делает исподтишка и всеми манипулирует! Если б ты её знал, как я, не говорил бы так!

— Ну, ну, Алиса, не надо. Хватит уже, успокойся, пожалуйста, и пошли в музклуб репетировать. Забудь об этом досадном недоразумении, оно не стоит того, чтобы так остро на него реагировать. Это же пустяки, — Мику снова принялась успокаивать Алису, поглаживая её по спине.

— Да, Мику права, — подхватила Ульяна, неожиданно выступив в роли голоса разума. — События сами по себе ничего не значат, главное — как мы на них реагируем! Считай это подколкой, реагируй спокойно, с улыбкой — и выйдешь победителем!

— Какой рассудительный ребёнок! — невольно вырвалось у меня, и я одобрительно похлопал Ульяну по плечу.

— Я не ребёнок! — взвилась она, топнув ногой.

— Тише, тише, — Мику тут же переключилась на вторую рыжую, поглаживая обеих, как заботливая мамаша двух беспокойных детишек.

К тому времени, как мы дошли до музыкального клуба, Алиса немного успокоилась. Внутри было душновато, запах дерева и старых матрасов смешивался с ароматом печенья и конфет, припрятанными в тумбе. Мы разобрали свои места: Мику и Алиса схватились за электрогитары, Ульяна уселась за ударные, а я взял в руки бас.

Ульяна задавала тон, молотя по барабанам с какой-то сверхъестественной точностью. Эта мелкая рыжая чертовка играла так, будто родилась с палочками в руках — гениально, без единой помарки. Я, к своему удивлению, тоже держался неплохо. После той странной ночи в «Запретной зоне» во мне будто проснулся скрытый талант бас-гитариста. И я возносил мольбу небесам за то, что он до сих пор не покинул меня. Пальцы сами находили струны, выдавая глубокие, пульсирующие ноты, хотя опыта у меня — кот наплакал. Правда, я то и дело сбивался — то ли от волнения, то ли от неуверенности, но в целом звучало прилично. Мику, как всегда, была на высоте. А вот Алиса… Алиса явно отставала. Её риффы звучали резковато, часто ломались, срываясь на фальшивые ноты, и она хмурилась каждый раз, когда случалась оплошность.

Во время перерывов Мику взялась подбадривать подругу:

— Алиса, у тебя правда получается всё лучше! Ещё немного практики, и будет огонь! Не сдавайся, ладно?

А потом она повернулась к нам с Ульяной, прищурившись:

— А вы не расслабляйтесь! Ульяна, ты гениальна, спору нет, но следи за темпом — иногда слишком уносишься. Семён, ты играешь здорово, но я вижу, как ты волнуешься. Не бойся ошибиться, главное — держи ритм. И сыгранность в группе — это наше всё! Я от вас не отстану, пока не зазвучим как единое целое!

Когда на улице совсем стемнело, мы прекратили мучить инструменты и, отложив их в сторону, удобно расположились на мягких матрасах. Наша староста заварила ароматный чай и, исполняя роль радушной хозяйки, одарила каждого участника группы чашкой горячего напитка и сладостями. Сладости, впрочем, принесли загодя рыжие подружки, так как клубные запасы самой Мику мы успешно подъели ещё вчера.

Алиса первой ударными темпами осушила свою чашку, после чего заявила:

— Уф, что-то тут жарко!

Она расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке и принялась обмахиваться ладошками. Я сразу вспомнил её откровенную демонстрацию днём и невольно уставился на её бюст, теперь надёжно прикрытый рубашкой. Я сглотнул, чувствуя, как слюна наполняет рот.

«Наверное, это и значит — пускать слюни? Да уж, такое великолепное зрелище я вряд ли когда-нибудь забуду! И чего греха таить, я не против взглянуть на эту волнующую красоту ещё раз, может быть, даже потрогать…»

Алиса заметила мой похотливый взгляд, выгнулась в спине, отчего её крайне упругая грудь ещё сильнее натянула рубашку.

«Эй, погодите-ка, а эти два небольших бугорка, проступающие сквозь ткань — это что, соски? Я правда это вижу, или фантазия разыгралась? Алиса что, не носит белья под рубашкой⁈» — заметались мысли.

Я с трудом оторвал взгляд от искусительницы и перевел его на Мику, словно ища спасения.

«Нет, нет! Ты не должен думать об Алисе и её выдающихся достоинствах! У тебя есть Мику! Думай только о ней, смотри только на неё!»

Мику тепло улыбнулась в ответ. Когда с чаем и угощением было покончено, она объявила:

— Ну что ж, на сегодня работа клуба окончена! Разбредаемся по домам и хорошенько отдыхаем! Завтра с самого утра продолжим наши тренировки!

Алиса при этих словах пристально посмотрела на меня, а когда поняла, что я это заметил, подмигнула.

«И что это должно значить?» Додумать мне не дали — Мику уже тянула меня за руку к выходу.

Я проводил её до домика. На крыльце мы замерли, не в силах расстаться. Её губы нашли мои, и поцелуй затянулся. Мы крепко сжимали друг друга в объятиях, а мои руки то и дело сползали с её талии и опускались ниже, сжимая аккуратные округлости. Мику совсем не была против — она лишь сильнее подавалась мне навстречу, а её озорной язычок заигрывал с моим. Возбуждение нарастало, и шорты уже не могли скрыть очевидного. Её это, кажется, забавляло — она плотнее прижалась к этому месту, и я почувствовал, как жар заливает всё тело.

Когда мне уже всерьёз стало казаться, что предложить Мику пройти ко мне в домик будет самым уместным, дверь внезапно распахнулась, и в светлом проёме показалась недовольная Лена.

— Занимайтесь этим где-нибудь в другом месте! — рявкнула она и с грохотом захлопнула дверь.

— Ой! Кажется, мы и правда слишком увлеклись, — прошептала Мику. — Я пойду, ладно?

— Хорошо, — выдавил я, чувствуя, как горят уши. — А я… посижу тут ещё немного. Приду в себя. А то в таком виде кого-нибудь напугаю. — Я опустил взгляд на свои шорты, и