— Что он делает?! — снова вскрикнула Антония.

Данте только покачал головой, не в силах глаз отвести от Арены.

Пьетро выглянул из-за щита. Марцилио несся прямо на него. Пьетро казалось, что он читает мысли своего врага. Проткни щит шипом алебарды, ударь по нему секирой или зацепи его крюком, чтобы недоноску нечем стало прикрыться. Каррара повернул коня направо. Он решил воспользоваться крюком. Что ж, мудро. Так он стащит Пьетро на землю — ведь щит прикреплен к предплечью юноши ремнем, — а потом проткнет его шипом.

Каррара занес алебарду, наслаждаясь контролем над ситуацией. Тысячи голосов крикнули: «Берегись!» юноше, прикрывшемуся щитом; толпа ждала, когда ему выпустят кишки.

Вцепившись в рукоять меча, Пьетро молился, чтобы ему достало ловкости на выполнение некоего трюка, только что зародившегося в его пустой от страха голове. Он слышал топот копыт и видел клубы снега, вздымаемые этими копытами. Сверкнул серебряный крюк.

«Он приближается. Боже, сделай так, чтобы все получилось».

Крюк зацепился закрай щита. Каррара, скакавший с правой стороны, рассчитывал на силу инерции: по его замыслу, Пьетро должен был свалиться на землю, влекомый алебардой за щит. Тогда бы мечу открылась спина, защищенная только хлипким панцирем.

Однако Пьетро не упал. Щит легко соскользнул с его предплечья. Каррара тянул на крюке металлический диск с развевающимися ремнями, перерезанными рукою Пьетро.

Пьетро же пустил в ход меч, стремясь перерубить древко алебарды. Падуанец почувствовал, что алебарда его внезапно стала очень легкой. Щит сорвался. Сбоку Каррара был не защищен.

— Смотрите! Смотрите! — воскликнула Антония.

Меч, занесенный слева, описал дугу над головой Пьетро и опустился на ребра падуанца.

Марцилио не ожидал этого удара — он-то полагал, что оставил противника далеко позади. Доспехи не позволили недоноску Алагьери разрубить его плоть, но несколько ребер он все же сломал. Марцилио взвыл от боли и сплюнул кровь под одобрительные возгласы толпы.

— Вот это тактика! — восхищенно выдохнул Гульермо дель Кастельбарко.

Нико да Лоццо хлопнул Данте по плечу.

— Отличного сына воспитали!

Баилардино и Морсикато драли глотки с балкона.

— Никогда ничего подобного не видел! — восторженно ревел доктор.

Коротышка подле Бонавентуры свистел. Кангранде старательно и весьма успешно изображал лицом беспристрастность.

Конь Марцилио увернулся от второго удара. Левой рукой падуанец инстинктивно потянулся за своим страшным оружием. В правой руке он все еще держал алебарду, наконечник которой волочился по земле. Если у Пьетро и были надежды закончить поединок сломанными ребрами падуанца, они не оправдались. Каррара располагал алебардой, у Пьетро же был только меч. Щит валялся на земле вне пределов досягаемости.

Проклятье! Он и не подумал просчитать свои действия далее чем на один удар по ребрам. Второй его удар, нацеленный в голову Марцилио, полоснул промозглый воздух. В запасе у Пьетро не осталось ни единого умного тактического хода. Придется полагаться на простую физическую силу.

Однако Каррара и не думал отступать — напротив, он перехватил алебарду в правую руку. Пришпорив коня, Пьетро оказался позади Марцилио — он рассчитывал из преследуемого превратиться в преследователя.

На этот раз Пьетро попал в ловушку. Юноша был слишком близко от своего противника — развернувшись, тот в любой момент мог направить на него алебарду. Однако Марцилио недаром слыл отличным наездником — он умел проделывать в седле настоящие трюки. Конь его рысью скакал с места последнего удара, причем, как казалось со стороны, скакал не разбирая дороги, — Каррара же обернулся и крикнул:

— Болван! Один раз умудрился не промазать и думаешь, будто у тебя есть шансы на победу? Спустись с небес на землю!

Пьетро слов не расслышал; впрочем, от Каррары ничего, кроме насмешки, ждать не приходилось. Пьетро пришпоривал коня, однако все еще был недостаточно близко, чтобы нанести удар мечом.

Внезапно Каррара вынул из стремени правую ногу. С ловкостью, свидетельствовавшей о многих годах тренировок, он встал в полный рост, опираясь только на левую ногу. В то же время он поднял правую ногу и потянул стремя через круп коня. Конь резко развернулся вправо, под прямым углом к приближающемуся Пьетро. Каррара больше не был преследуемым. Оттолкнувшись правой ногой от деревянной седельной луки, Каррара перехватил алебарду, так что шип ее нацелился прямо Пьетро в грудь.

Пьетро держал меч высоко над головой, готовясь нанести смертельный удар сверху. В отчаянии он полоснул мечом, стараясь попасть по алебарде, шипом рассекавшей холодный воздух, но промахнулся. Ничто не отразило удара, в который Пьетро вложил столько сил. Зазубренный шип прошелся по плечу юноши, прижав к его груди его же меч. От резкого движения подпруга лопнула, и Пьетро вылетел из седла вверх ногами, в то время как конь его продолжал скачку. Пьетро с грохотом упал в грязь и шумно выдохнул.

Данте вскочил с места, закричал. Антония, задохнувшаяся от ужаса, не могла ни звука издать. К счастью, трюк, проделанный Марцилио в седле, не позволил ему повернуть коня и нанести Пьетро смертельный удар. Падуанцу пришлось проскакать почти по всему диаметру Арены, прежде чем он смог усесться по-человечески. Антония видела, как он взвесил в руке алебарду и развернул коня к лежавшему без движения Пьетро.

Несколько человек — но только не Данте! — принялись просить Скалигера прекратить поединок. Марцилио выбил Пьетро из седла. Его можно было объявлять победителем.

Кангранде молчал. Все взоры снова обратились на Арену.

Пьетро хватал ртом воздух, голова его гудела под шлемом. Левая рука ныла, но он сумел поднять ее и стащить с головы проклятое ведро. Пьетро жадно вдохнул. Ледяной воздух обжег его поврежденные легкие. Стараясь не замечать сверкающих хвостатых точек, что плясали перед глазами, юноша полностью сосредоточился на дыхании. Тихий, покорный голос произнес: «Лежи тихо. Конец недалек».

И Пьетро согласился с голосом. Меньше всего ему хотелось двигаться. Однако неожиданно для себя Пьетро обернулся. Он увидел коня, что, разбрызгивая грязь, мчался прямо на него. Если Каррара не пришпилит к земле алебардой, то конь уж точно затопчет.

«Не двигайся. Расслабься. Уже скоро».

Пьетро перекатился на правый бок и попытался встать, но его больное колено согнулось под тяжестью доспехов. Он упал ничком, едва успев подставить левую руку и лишь тем избегнуть грязи на лице.

«Вот видишь! Ты только оттягиваешь неизбежный конец. Сказал же: не шевелись. Будет больно, но всего одно мгновение. Зато потом отдохнешь».

Под повязкой волосы отсырели от пота и снега и теперь сосульками спадали на глаза.

«Надо было побрить голову».

Как в тумане Пьетро видел темные комья, летевшие из-под копыт коня. Каррара был в десяти локтях.