ты! Ну, так загоняй! Только сам теперь! А я подстрахую. – Барышков, прищурившись, с небрежной ухмылкой уставился в лицо Листровскому.

– Тихо вы! – проговорил Глазьев, смотревший за угол.

Из окна комнаты Коробова высунулась морда Уутьема. Чуть подсвечиваемая лунным светом, тварь выглядела еще более устрашающе, чем в полутьме. Глазьев тут же отвернулся и отошел от угла.

– Что будем делать? Он сейчас вылезет из окна, – прошептал охотник.

К Листровскому, отодвинувшему от себя спецназовца, повернулся лейтенант.

– А что, если смерть меченого не подействует? – в тревоге спросил Шакулин.

Листровский, еле сдерживая гнев, оттого что недавно ему выпалил Барышков, смотрел на диск Луны.

– Тогда нам всем крышка! Чую, он отсюда не уберется, пока всех не найдет.

Глазьев вновь осторожно выглянул из-за угла. И понял, какую ошибку только что совершил. Уутьема не было нигде видно. Тех десяти секунд, что охотник не вел наблюдение, зверю вполне могло хватить, чтобы незаметно выскользнуть из окна. Теперь оборотень мог быть где угодно. Подкрадываться к ним через абсолютно не просматриваемую чащу. Обходить строение вокруг, а может и вовсе, он уже стоял за противоположным углом барака, буквально в нескольких метрах от своей добычи.

– Не знаю, куда он делся, – повернувшись к чекистам, произнес Глазьев.

– Черт! Потеряли! Хорошо, делаем так, – шепотом начал Листровский. – Шакулин – ты в окно, полезай на чердак, бери снайперку. Она там? – он уточнил у Барышкова. Тот кивнул головой. – Значит, берешь винтовку. Я же отсюда бегу к ловушке, по дороге стреляю в кострище, надеюсь, горючее сработает после дождя. И захожу на сердцевину ямы, буду приманкой. Когда я окажусь метрах в десяти от цели, ты, лейтенант, начинаешь палить по второму костру. Мне нужно больше света. Усек? – Шакулин твердо кивнул головой. – Вы, Глазьев, остаетесь здесь. Когда зверь бросится за мной, не стреляйте, пусть свалится в яму. Тогда, все бегом ко мне. Ты, Шакулин, тоже, спускаешься и пулей к яме. А ты, Барышков. – Листровский внимательно оглядел его. – Автомат дашь? – Барышков отрицательно покачал головой, предпочитая следить за другим концом барака. – Тогда, тоже здесь остаешься, – процедил Листровский. – Побегу с пистолетиком. Вы втроем ждете, когда зверь провалится. Ну, дальше вы помните, что делать. Накроем его сверху. Готовность пять секунд.

Выждав обозначенный срок, Листровский как-то механически глянул на единственное светлое в этой обстановке пятно, на Луну, и кинулся со всех ног вдоль стены пустого барака в сторону ловушки. Было слышно, как он на ходу снова взвел курок перезаряженного пистолета.

Как только Листровский выбежал на поляну кордона и сделал два выстрела в воздух, привлекая к себе внимание Уутьема, Шакулин немного неуклюже, подтянувшись, юркнул в окно барака. И тут он понял, что явно не успевает своевременно влететь на чердак, найти в темноте винтовку, да еще и пальнуть по дальнему костру. Надо было стартовать раньше. Хотя так был бы риск, что именно на его звуки двинется Уутьема.

Глазьев аккуратно посмотрел за свой угол. Никого. Барышков стал смещаться вдоль длинной стены барака по маршруту, которым только что побежал Листровский.

Тот мчался во всю прыть по открытому пространству кордона, толком не видя почвы под ногами, в направлении первого кострища. Только после того, как оно зажжется, можно будет двигаться к яме. Иначе, в такой темноте капитан сам рискует оказаться в ней.

Вдруг сквозь скрежет сверчков, ясно раздались глухие звуки от мощных звериных прыжков оборотня где-то внутри первого барака. Оказалось, что тварь высунувшись из окна в комнате Коробова, никуда не выскакивала, а продолжала находиться внутри здания. Сейчас монстр продвигался к выходу, чтобы погнаться за Листровским. Через секунду Уутьема выскочил из жилого барака и остановился, чтобы оценить обстановку. Огромное почти трехметровое сутулое существо пригнулось к земле, его длинные передние лапы с посверкивавшими на них грозными когтями, едва касались мокрой травы. Из уродливой пасти Уутьема скапывала слизь, а его безумные, недвижимые глаза, следили за бегущим черным силуэтом.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Шакулин бесшумно вполз через внутреннюю лестницу на чердак пустовавшего барака, и огляделся, рискнув включить фонарик, оставленный ему Листровским. Чердак, протянувшийся на всю длину строения, в обоих концах имел небольшие окошки. Шакулин бросился к тому, где приметил валявшуюся на досках винтовку, мысленно поблагодарив Господа за то, что оружие оказалось у окна, которое смотрело на поляну и ловушку.

Сам капитан уже почти подбегал к первому костру, намереваясь выстрелить в него, чтобы дать искру и зажечь огонь, когда неудачно запнулся и на всем ходу зарылся лицом в грязь, выронив пистолет. Глаза защипало от попавшей в них чужеродной субстанции. А руки не сумели нащупать огнестрельное оружие.

Уутьема неистовым вихрем стартовал со своего места, проделывая резкие большие прыжки на задних лапах. Наблюдавший за всем этим, под прикрытием угла пустого барака, Барышков, на секунду подумал, что Листровскому конец. И скоро пора будет делать выбор: либо выдвигаться в тыл зверюге и, рассчитывая на утрату оборотнем брони, сблизившись, палить в него из автомата, либо, учитывая предыдущий опыт, убираться отсюда, и схорониться, например, на одной из сосен, где ранее были оборудованы высокие места для наблюдения снайперов за кордоном.

Листровский встал на ноги, снова еле не поскользнувшись в грязной жиже. Он нервными движениями вытирал засоренные глаза рукавами своей камуфляжной куртки. Капитан ранее слышал, как загромыхали в первом бараке доски пола в ответ на его выстрелы, поэтому догадывался, откуда за ним кинется Уутьема. Сейчас кгбэшник не видел монстра, но чувствовал, что тот неминуемо приближается. Если через пару секунд Листровский не найдет пистолет, то станет трупом в любом случае. Так как, даже нашарив оружие, скажем секунд через десять, он успевал бы только пальнуть в костер. А вот добежать до ямы, до которой было еще тридцать метров, отыскать там еле видные в земле флажки и пройти на середку ловушки, было бы уже некогда. Капитану вроде удалось что-то различить измазанными в грязи глазами, когда прямо над его головой просвистела пуля. И звонко брякнула об одну из больших палок в кострище. Это стрелял с чердака Шакулин, быстро уловивший ситуацию, в которую попал Листровский.

Костер тут же запылал, отчаянно треща, от обилия влаги внутри себя, но керосин делал свое дело. Пламя занималось все больше.

Капитан, сообразив, что теперь ему можно двигать к ловушке напрямую, перестал пытаться искать пистолет и, проскользнув ногой еще раз, припустил по направлению ямы. Раздался следующий выстрел с чердака, а за ним еще один. Дальний костер потихоньку тоже начинал разгораться. Все было неплохо, но больше всего в этой ситуации