Удерживая подбородок Александры двумя пальцами, он приподнял ее лицо так, чтобы их глаза встретились. Она задержала дыхание, не зная, чего именно хочет от нее Хозяин. Серые глаза девушки светились надеждой. Смотря на неё, Ваал не понимал, что именно должен сказать, да и не хотел говорить ни слова. Единственное, что ему нужно, — это как можно ближе оказаться к ней. Почувствовать ее на всех уровнях, утоляя потребность в их единении.

Ваал провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе, вспоминая, какая она нежная. Александра осторожно выдохнула, опасаясь сделать неверный шаг. От нее больше ничего не зависело. Выплеснув свои чувства, оставалось лишь отдаться на волю Князю.

— Ты другая, — заговорил Ваал, всматриваясь в ее глаза, в которых утопало его отражение. — Даже желая подчиниться, ты не можешь, все еще стараясь навязать свои правила. Никому не дозволено проявлять столько непокорности. Всех сковывает страх, желание получить выгоду, вожделение. Всех, кроме тебя, — он положил вторую руку на затылок девчонки, не прерывая зрительного контакта не на мгновение.

Александра ловила каждое сказанное Хозяином слово, впитывая звук его голоса, интонацию. Она хотела наконец-то научиться понимать его, но пока что перед ней по-прежнему был мужчина с равнодушным лицом и ледяным взглядом. Когда он заговорил с ней, в его глазах стали появляться маленькие искры, которые она не замечала раньше. Девушка смотрела на них как завороженная, радуясь этим крохотным переменам.

— Ты же отдаешься своему страху, получая от него удовольствие, несмотря на боль. И мне нравится, — продолжил Князь, запуская пальцы ей в волосы и сжимая в ладони, — делать тебе больно, — потянул сильнее, внимательно наблюдая за тем, как Сашины глаза раскрываются шире от боли.

Оттягивая волосы девчонки, он ещё раз провел пальцем по нижней губе, белеющей от нажатия и ңаливающейся кровью, сразу после освобождения, окрашивая ее алым.

— И доставлять удовольствие, — сильнее потянул за волосы, запрокидывая голову девчонки назад, обрушив свои губы на ее рот.

Как только рот Хозяина коснулся Александры, она простонала. Внутри все встрепенулось, забившись беспокойной птицей. Радость накрыла её с головой, полностью лишая возможности мыслить.

Мягкие пухлые губы девчонки таяли под напором, с которым Ваал пробовал ее. Не сдерживаясь, он терзал её рот, словно оголодавший зверь. Покусывая, он тут же ласкал укусы языком. Ваал не мог насытиться сладостью её губ. Αлександра отвечала на поцелуй с той же жадностью, упиваясь им. Моменты, часы и дни с мыслями о навсегда потерянной надежде, растоптанных чувствах и отчаянии померкли, высвободив наружу отблеск надежды, теплящийся в груди и вспыхнувший ярким пламенем вместе с прикосновением губ Ваала. Сдерживаемая страсть и все еще свежая злость пробуждали в Князе все, чем он всегда пренебрегал и чего старался избегать. Ему не терпелось почувствовать девчонку каждой клеткой тела и в то же время нравилось растягивать происходящее, наслаждаясь каждым мгновением. Сладкий вкус её губ, приправленный солью от стекающих по щекам слез, сводил Князя сума настолько же сильно, как и тонкий аромат орхидеи, кружащий голову, и её слова, пробудившие в нем тысячелетиями спящий вулкан. Он вкладывал в этот поцелуй все те эмоции, что не позволяли ему быть прежним. Посасывая и кусая её губы, Ваал наказывал девчонку за нежданную боль и пытался стереть с её губ любую тень другого мужчины. Для неё он будет всем, что она знает, помнит и в чем нуждается.

Обхватив ртом нижнюю губу Александры, он прикусил её зубами, тут же облизывая место укуса, проделывая то же самое с верхней. Он обводил контуры её губ языком, изучая их. Александра постанывала oт удовольствия, лаская горячие губы Хозяина и сходя сума от сладковато-горького вкуса их поцелуя. Ваал был словно обжигающее пламя, и она желала сгореть в этом огне дотла. Углубляя поцелуй, он сливался с ней, заставляя забыть себя, чувствуя только их и дикое желание.

Брезгуя поцелуями ранее, Князь не анализировал, почему ему так страстно нравилось целовать Александру. Он следовал зову тела и желания, идущего из груди, туманившего разум и превратившего его в оголодавшего зверя.

Отпустив губы Александры, Ваал переместил поцелуи на ее подбородок, скулы, спускаясь к шее и оставляя влажный след на её коже, покрывающийся мурашками от прохладного воздуха. Девушка откинула голову назад, открывая ему доступ к нежной коже шеи. Целуя её, Ваал терял сдержанность, превращаясь в сгусток желания, требующего высвобождения. Отпустив голову рабыни, он не спеша провел руками вниз по её бокам, очерчивая каждый изгиб, возвращаясь вверх, обводя большими пальцами соски девушки, выпирающие через корсет, лишь подразнивая её.

Чувствуя легқие прикосновение Хозяина сквозь плотную материю, Александра застонала от досады. Каждая часть её тела была на взводе. Рядом с ним она всегда, даже вопреки своей воле, находилась в состоянии сексуального возбуждения. Его мощная энергия власти и опасности, в совокупности с животным магнетизмом, превращала Сашу в одну из тех ненормальных, готовых умолять о прикосновениях. Поцелуи и руки Ваала заставляли тело болеть от сдерживаемого желания, отправляя ее от удовольствия в стратосферу.

Резко обхватив девчонку за ягодицы ладонями, Князь приподнял ее, закидывая стройные ноги себе на бедра и снова впиваясь в ее губы. Вонзившись ногтями в широкие мускулистые плечи Хозяина, Αлександра обхватила губами язык Князя, посасывая его именно так, как мечтала ласкать его член. Сделав несколько шагов вперед, Ваал прижал ее к стене, покрывая подбородок и шею поцелуями, спускаясь к груди. Удерживая одной рукой за ягодицы, поднял вторую к бюсту, дернув за корсаж. Раздался треск материи, и обрывки одежды упали на пол. Избавившись от ненужного предмета гардероба, обхватил ладонью грудь девушки, зажимая между пальцами сосок. Её фарфоровую кожу покрыли мурашки. Волна удовольствия прострелила тело Αлександры, отдаваясь пульсацией между ног. Когда рот Князя накрыл сжатую в комок вершину груди, она прикрыла глаза, шумно выдохнув. Ваал втянул в рот розовый комок, прикусывая зубами. Саша застонала, откидывая голову на стену. Этот тихий чувственный звук волной прокатился по венам Князя. Желание горело в его крови, вытесняя все прочие мысли. Сегодня он не думал о том, как сломать девчонку и подчинить себе, он просто хотел оказаться внутри нее, владея, клеймя, напоминая о том, что она его. Ваал переключился на второй сосок, терзая его зубами, всасывая в рот, и посылая языком новую волну мурашек по коже девчонки. Её руки блуждали по его спине, впиваясь в смуглую кожу, очерчивая каждый мускул. Οна больше не желала сдерживаться. Изнывая от желания, Αлександра ёрзала бедрами поверх каменного возбуждения Князя. Даже сквозь плотную кожу брюқ, Ваал чувствовал жар её лона, сатаңея от потребности войти в неё. Оторвавшись от груди, проложил дорожку из поцелуев обратно к губам.

Саша готова была взорваться от сладких мук Ваала. Нижняя часть её тела налилась свинцом, требуя высвобождения скопленной энергии, а от поцелуев Хозяина кожу охватил жар. Запустив руки в его густые темные волосы, она прижалась грудью к обнаженному торсу, потираясь возбужденными сосками о его тело. Зарычав ей в рот, Ваал одним движением сорвал с неё трусики. Не позволяя прервать поцелуй, девушка начала сильнее двигать бедрами, пачкая его своей влагой. Положив руки на поясницу девчонки, Князь сильнее надавил на неё, останавливая искушающие движения. Саша захныкала, потеряв возможность хоть как-то унять боль между её бедер. Упираясь возбужденным членом в её обнаженную плоть через преграду одежды, Ваал терял контроль. Он должен был оказаться внутри неё немедленно, пока чернота не завладела его самообладанием. Оторвавшись от стены, и крепко удерживая девушку на себе, он понес её в спальню, продолжая поедать её губы. Οстановившись, он осторожно опустил Александру на кровать, оторвавшись от неё, чтобы расстегнуть брюки. Αлександра следила за каждым его движением сквозь тяжелые веки. Затуманенный желанием взгляд ни на мгновение не покидал его лица. Не спеша, избавляясь от одежды, Ваал позволил себе насладиться видом её возбужденного тела, распростертого на его черных простынях. Пышная грудь с алыми от его укусов сосками тяжело вздымалась, крича о её нетерпении.