А вот теперь он опустит стекло и высунет голову. «Спасиба от меня не дождесся, так и не так! Чтоб тя, болезного!» Господи, что это за манеры на дорогах! И не то чтобы он был полностью доволен положением вещей. Почтальон всегда звонит дважды, если что. Например, Кит любил объявляться неожиданно, подчиняясь позыву, подходя ко всему, типа, в свободном стиле, по-своему. И всякий раз, когда он посвистывая спускался в тот подвальчик, вцепившись одной рукой в шестизарядную упаковку «Особого», а другой — в пряжку своего брючного ремня, этот мистер мученик оказывался тут как тут. Осади. «Осади, ты, сучка». Это, ясное дело, несколько стесняло Кита. Ау, непосредственность! «Здорово, Бэз», — угрожающе говорил Кит и плюхался куда-нибудь, пережидая. Энэлайз просто упиралась в Бэзила взглядом, буравя им стену молчания. Иной раз ей приходилось прибегать к словам. У меня есть право на частную жизнь, Бэзил. Уважай мою свободу, Бэзил. Всякое такое. И тогда, передернувшись, он вскакивал, хватал макинтош и, как предполагал Кит, спешил упиться, скользя все дальше по наклонной. Не идеально. Но что Кит мог с этим поделать? Ну вот, заблокировал всю долбаную дорогу. Он не мог развлекаться с ней в гараже, в своем дартсовом логове — даже Триш Шёрт обыкновенно старалась уклониться от этого, так впивались ей в спину металлические опилки. А в квартире у Дина была настоящая свалка. И в фургоне у Дина творилось то же самое. Может, если бы он сумел представить это в правильном свете Лилетте, или Петронелле, или Игбале… Или Кэт. Притормози, приятель. Я здесь что, по-твоему, балду пинаю? «Блядь!» Теоретически он — теперь, когда у него сыскалась бы пара лишних шиллингов, — всегда мог отвести ее в какой-нибудь славный маленький отель. Но славных маленьких отелей не было. Были только мерзкие маленькие отели. А большие его отпугивали. Да и все равно не захочешь валяться там целый день, выслушивая ее излияния о безопасном сексе или религии. Надо побыстрее. Нет, точно, «кавалеру» навесят штраф. Или свинтят. Долбаные ублюдки. Интересно, Водафон, со всеми своими прибамбасами, переплюнет ли Келмейт[81]? Ходок должен в этом разбираться. Спрошу у Ходока.

Движение стало реже, и Кит благодарно перешел на вторую передачу. Проехал он, может быть, пять сотен ярдов. «Наконец-то». К тому же ему нужна была свободная наличка. Для Дебби Кенсит. Ее мамаша только что снова подняла расценки. Так что если учесть бензин, который приходилось сжигать, чтобы туда добраться, да пару фунтов в подарок, которые он прихватывал со скрупулезным тщанием, потому как Дебби была особенной, то каждый визит влетал ему чуть ли не в сотню. Вообще-то Кит хранил на сей счет благоразумное молчание, но в этом месяце Дебс имела наглость сделаться шестнадцатилетней, от чего просто-таки дух захватывало. Приветик. Посигналь-ка ей. Теперь что мы имеем…

Кракатау сирены грузовика распылил мысли Кита на атомы. Вдруг все его ветровое стекло на мгновение заполонила хромированная ребристая кабина и палящие фары. В следующий миг ревущая махина пронеслась мимо него, оставив за собой длинный след возмущенного воздуха. Кит, перед тем напряженно выпрямившийся на сидении, теперь осел, сбросил скорость и затормозил — по крайней мере, машина перестала двигаться. Несколько минут он сидел в ней, жертве двойной парковки, и растирал ладонями лицо. Закурив сигарету, он яростно ею затягивался. Ты понял, о чем я? — подумал он, проникаясь мгновенной нежностью к водителю грузовика, к этому асу. Еще бы пара футов. Еще бы пара футов, и меня соскребали бы с его капота. Ты понял, о чем я? Это не может идти на пользу. И ведь знал, что дело рисковое: видел, что грузовик приближается и что будет тесно. Но надо было посмотреть, верно? Ценность редкого. Не мог я дать ей просто пройти мимо, ни в коем разе. Потому как такое видишь не очень-то часто. Надо было посмотреть. Старуха, не толстая, но с поистине огромными сиськами.

Кит снова тронулся с места, пробираясь к Лэдброук-гроув и к Триш Шёрт.

— Не знаю, как только ему это удается, — сказал Норвис, и в голосе его сквозило как искреннее недоумение, так и завистливое восхищение. — Он и здесь, он и там. Наш пострел везде поспел.

— Да, — сказал Гай.

— Ни у кого и близко нет такого драйва. Ни у кого нет такой силищи. Только кончит, глядь, ищет, где бы еще.

— Говорят, так.

— Никто не сравнится с Китом, когда дело доходит до цып.

Гай украдкой глянул вдоль стойки. Кит был там, в ее более темном и фешенебельном конце, в обществе Дина и Кёртли, возле микроволновки, разогревавшей поппадамы, облучавшей пироги. Кит потчевал своих друзей какой-то забавной историей, представляемой им очень энергично: правой рукой он изобразил нажатие на сигнал, затем уронил ее, чтобы тут же поднять, выставив кверху метательный палец. Пена на пиве Дина взорвалась от веселья… Гай осмотрелся вокруг, пронизывая взглядом наполненный спорами воздух. Как раз когда казалось, что престиж Кита в пабе уже не может подняться выше, он подпрыгнул-таки, и притом весьма ощутимо. А вот самого Гая, что было не менее ясно, в пабе резко понизили в звании. Сейчас он стоял, с благодарностью поддерживая разговор с Норвисом — что утешало, тот (будучи неспортивным, неудачливым и занятым на тяжелой работе) был наименее прославленным из братьев, собиравшихся в «Черном Кресте», усеянных брызгами слюны, непристойностями и крошками от пирогов со свининой, пригвожденных к месту безволосым копчиком строителя-альбиноса. Гай почесался обеими руками. Очевидно, его статус на Лэнсдаун-креснт также был подвергнут пересмотру. Белье Гая, раз сброшенное, перестало, сияя чистотой, снова материализоваться в его комоде орехового дерева. Этим утром он сунул рубашку в корзину для белья, а примерно через минуту выдернул ее обратно — другой не было.

— Вот я и толкую, что поражаюсь, как это ему удается.

— Извини, Норвис, я на минутку, ладно?

С высоко поднятой головой, не побуждаемый ничем, кроме неизбежности, он протискивался, втираясь боком, все глубже в клокочущее нутро паба, оказываясь все ближе к рогам его, и к шкуре, и к роняющим слюни клыкам. В конце концов он захватил небольшой прогал, какой всегда образовывался возле того места, где Кит расслаблялся со своими фаворитами текущего часа. Нынче Кит пребывал в обществе Дина и Кёртли — в руке у него был развернутый таблоид, и он с гордостью показывал дружкам, что только что сотворил ураган Кит в Филадельфии. Разъяренное море, дьявольский ветер: один из самых разрушительных ураганов в истории — даже в новейшей истории. Этим утром Гай и сам читал об ущербе, нанесенном этим ураганом. Семь футов осадков за двадцать четыре часа, — воистину, день, когда все боги погоды дружно рванули в уборную.

Стоило Гаю приблизиться, как Дин и Кёртли слегка выпрямились. Кит одарил их обоих последним взором молчаливой веселости, после чего напустил на себя самый напыщенный вид, на какой только был способен, — как сержант, отворачивающийся от своих капралов, чтобы встретиться лицом к лицу с недотепой-лейтенантом.

— Доброе утро, Кит. Как поживаешь?

Кит продолжал пялиться. Он ничего не ответил. Дин и Кёртли смотрели куда угодно — в сторону, себе под ноги.