– Это твои бабушка и дедушка. Они не бредовая идея. И такие вещи не обсуждают по телефону, – ругает меня Диего и кидает на кровать мои вещи.

– Ты – говнюк!

Принимая поражение, я начинаю одевать на себя то, что кинул мне Диего. Через минуту мы стоим оба одетые.

Он хватает ключи от машины с тумбочки и идёт к выходу. Я плетусь за ним, проклиная его на ходу.

– Вообще-то через час мне нужно быть в Мэсис.

– И что? – он открывает машину и залезает внутрь, – я подвезу тебя туда и заберу, можешь не переживать.

– Я и не переживала, – я знаю, что со стороны выгляжу как маленькая капризная девчонка.

Всю дорогу я сверлю его профиль, придумывая изощрённые методы расправы. Его это лишь забавляет, поэтому он включает свои любимый песни и жизнерадостно напевает их. Я знаю кто Диего, он – энергетический вампир. Он питается моей злобой, ей богу.

– Кстати, я забыл сказать, – начинает он, убавляя громкость, когда мы почти подъезжаем к их дому.

– Есть ещё что-то? Тебе не кажется, что на сегодня достаточно? – мрачно перебиваю его. Диего закатывает глаза.

– Если бы мне так казалось, то я бы заткнулся.

– Была бы очень признательна, – вновь огрызаюсь.

– Грейс, закрой нахрен рот. Это и в твоих интересах тоже.

– Тогда глаголь, раз уж у меня даже выбора нет.

Он сжимает руки на руле, отчего костяшки пальцев белеют.

– Колумбийский университет попросил реванш.

– Что? – я в шоке. Даже больше, чем просто шок.

– Ага. Они решили, что судья отнёсся к ним предвзято, после того, как тебя размазали по полю.

– Меня не…

– Тебя размазали, – кивает Диего, – они посмотрели нашу игру и решили, что мы играем нечестно.

– Что значит нечестно? Им просто нечем оправдать своё поражение.

– Согласен. Так вот они требуют, чтобы мы сыграли с ними ещё раз. На нейтральной территории.

Я вижу, как все в моих глазах темнеет от ярости, которая так и рвётся наружу. Я не умею контролировать гнев, и это не моё преимущество.

Перевожу дыхание и цежу сквозь зубы:

– И когда?

– Через неделю.

Диего смотрит на меня с сочувствием.

– Да они охренели! Пусть засунут этот матч себе в задницу. Я не выйду на поле даже под предлогом расстрела.

– Грейс, – он в поддержку сжимает мою руку, и я постепенно расслаблюсь, – бумаги уже подписаны.

– Плевать. Почему мы должны играть с Брайантовским, а потом ещё и с ними?

– Пожалуйста…

– Нет, нет и ещё раз нет. Ты видел, что они сделали в прошлый раз? Ты хочешь похоронить меня?

Хватка руки Диего ожесточается. Карие глаза становятся совершенно чёрными, а дыхание неровным. Моя ярость тут же улетучивается, при виде этого. Он сильнее впивается ногтями пальцев мне в руку, доставляя терпимую боль. Сейчас он становится похожим на моего отца, когда тот нападал на меня, бил или кричал. Мне приходится напоминать себе, что передо мной мой Диего. Мой Диего.

– Диего.

Я зову его ещё несколько раз, но он меня словно не слышит.

– Приехали, – он грубо выдергивает свою руку и кнопкой открывает мне дверь, забыв сказать вдобавок: «проваливай».

Не понимая причину такого поведения, я цепенею, но все же вылезаю из машины и бреду к двери дома своим новых родственников. Не успеваю даже постучать, как дверь открывается.

– А я говорила тебе, что слышу гул машины, – на пороге стоит улыбающаяся Скарлет и позади неё стоящий Этан.

И мне становится ещё больше неуютно.

– Я… я не знаю, как начать, – вздыхаю я, упираясь взглядом в стену за бабушкой и дедушкой, в ожидании смотрящих на меня.

– Милая, начинай как угодно, – нежно улыбается бабушка, положив поверх моей кисти свою, – мы всё поймём.

Дедушка тут же откашливается, явно думая о чём-то сверхужасном, к примеру, я беременна. В его глазах, видна смесь замешательства и какой-то досады, словно я сейчас могу разочаровать его отвратительной новостью.

– Сегодня Новый Год, – тихо сообщаю я, и бабушка тут же кивает.

– Ты не знаешь, с кем отметить? – улыбается она, – мы сами хотели тебе предложить приехать к нам, либо мы можем выбраться куда-нибудь вместе.

– Не совсем.

Подняв подбородок, я волнуюсь перед будущим вопросом, и для уверенности, набираю в лёгкие большой запас кислорода, после чего опускаю подбородок и на одном дыхании выдаю:

– Я хотела бы пригласить вас отметить с нами.

– С нами? – удивлённо подняв брови, переспрашивает дедушка.

– Да, с Диего и его семьёй. Мне бы хотелось… встретить этот праздник в кругу близких, в ресторане.

Дедушка, словно с облегчением выдыхает и поднимает уголки губ, взглянув на бабушку.

– Думаешь, это хорошее предложение, дорогая?

– Определённо да, – улыбаясь, кивает она, после чего две пары глаз обращаются ко мне.

– Я тоже так думаю.

Звон в ушах изначально не даёт мне услышать ответ, но сфокусировавшись и сосредоточившись до меня, наконец-то, доходит их ответ. Я уже было хочу взвизгнуть и броситься к ним на шеи, но останавливаю свой порыв, хотя широкую наисчастливейшую улыбку – скрыть не могу.

Ещё пару минут мы обсуждаем все мелочи: когда, во сколько и прочая дрянь, которую спрашивал без остановки Этан. Обнявшись с обоими, я иду к машине. В моём сердце что-то ёкает, вспоминая тот взгляд Диего, которым он смотрел на меня из-за глупой шутки. Может, она была ему и не по вкусу, но зачем реагировать так остро?

Диего стоит облокотившись на машину, потягивая сигарету. Его глаза устремлены куда-то вдаль, отстраняя его от мира сего.

В моей голове происходит масштабный бунт:

Мы не можем подойти к нему, он может снова надрать нам задницу! Мы же девочки, мы хрупкие создания.

Не утрируй, он не надирал нам зад, он всего лишь сильно сжал руку – сохранял наше тепло.

Ну конечно, тогда любое насилие тоже можно оправдать таким способом. Ой, что вы, он не ударил меня виском о тумбу, он всего лишь протер моей башкой угол. Так что ли?

Третье «я», более рассудительное, тут же вмешивается:

Вспомните нас и наше поведение. Мы тоже далеки от идеала, так может, стоит прекратить быть лицемерами, требуя от него того, что не делаем сами? Этот парень отлично трахает нас, готовит, танцует и поёт. Ему простительно всё.

Голоса сливаются воедино, и я взвизгиваю, подскакивая на месте.