учитель, проводник, а еще то, что всегда с нами, чтобы напоминать нам о нашем несовершенстве и поощрять наши усилия по преодолению этого несовершенства.

В общем, это такая штука, которую никто не любит, но которая приносит нам невероятно много пользы.

Когда я снова сделался самим собой и сразу же бросился в драку, это оказалось чертовски больно.

И

Это

Оказалось

Прекрасно.

От адреналинового вихря в крови и безумного восторга я громко заорал, когда Боз перекатился через лежащее тело Морти.

– Уф! – выдохнул Морти. – Дрезден!

Из глотки сэра Стюарта тоже вырвался торжествующий вопль, и он свирепо потряс кулаком в воздухе. Даже цвет на мгновение вернулся к его выцветшей коже.

– Вот так, надери ему задницу, парень!

Боз повернулся в мою сторону быстрее, чем можно было бы ожидать от такой туши, и так и остался стоять на карачках – этот зверь, похоже, не видел преимуществ в вертикальном положении. На его лице не отобразилось ни малейшего дискомфорта, хотя мой посох рассек ему щеку и ко всем жидким и полужидким субстанциям, покрывавшим его кожу, добавилась еще и кровь.

Адские погремушки! Мой посох зубочисткой не назовешь. Весит он как три бейсбольные биты. Меня тоже не назовешь зубочисткой. Не знаю точно, сколько я вешу в бейсбольных битах, но на некоторых парней из НБА я смотрю сверху вниз, да и особой худобой не отличаюсь. Я хочу сказать: удар, в который я вложил всю свою массу, всю силу своих плеч, бедер, ног, не говоря уже о руках, – этот удар просто обязан был оглушить, если не убить Боза. Я целился ему в висок. Он успел дернуть голову назад, так что удар пришелся ему по левой скуле. Черт, возможно, я даже сломал ее.

Но вместо того чтобы корчиться от боли, он продолжал стоять на четвереньках молча, глядя своими глазами-булыжниками как будто сквозь меня. Он даже не поморщился. Я принялся собирать силы для следующего удара и пошатнулся, едва не рухнув ничком. У меня не осталось ничего. Я и на ногах держался единственно потому, что во мне продолжало гореть безумное упрямство. Меня ознобом пронзила мысль: возможно, мне не удастся помешать Бозу убить Морти.

– Господи боже, вот досада! – пробормотал я. – В жизни – честное слово! – не нюхал ничего омерзительнее. А ведь общался как-то со снежным человеком…

– Пообщайтесь с ним еще, – подал голос Морти. – Рано или поздно привыкнете.

– Ух ты! Вы сами-то в это верите?

– Нет. Не совсем.

Конечно, я не сводил взгляда с Боза, но постарался как можно шире улыбнуться Морти. Его почти сутки держали подвешенным и пытали совершеннейшие психи, его главный палач все еще надеялся довершить дело, но у него хватало мужества шутить и откликаться на шутки. Любой, обладающий таким духом перед лицом кошмара, отмечен в графе «достойные» моей записной книжки галочкой.

Боз ринулся на меня, как хищник, – плавным, стремительным движением всего тела, без малейших сомнений или колебаний. Он даже не вставал. Бросился как стоял, на четвереньках, и центр его тяжести ни разу не поднялся выше моих коленей.

Я встретил его ботинком в голову. Нет, я буквально лягнул его тяжелым башмаком в лоб и ощутил при этом примерно то же самое, как если бы лягнул скалу. Он, похоже, даже не заметил удара и врезался мне в колени. Массы у него хватало. Мы повалились – я на пятую точку, а он сверху мне на ноги. Едва приземлившись, он пополз вперед, пытаясь дотянуться до моего горла. Я не намеревался позволять ему такие вольности и попытался донести это до его сознания, уперев ему в шею конец посоха.

Он перехватил посох своей лапищей и стиснул стальной хваткой. Я сделал попытку откатиться в сторону. Он схватился за посох и другой рукой. Мы тянули посох каждый на себя в попытках вырвать его у противника. Он был сильнее меня. И тяжелее. Длинные руки давали мне некоторое преимущество, но не настолько, чтобы это сказывалось.

Боз рванулся вперед, оттолкнувшись толстыми, как древесные стволы, ногами от пола, и я повалился на спину. Теперь он налегал на посох всей своей тяжестью и медленно придвигал его к моему горлу.

Даже временное мое тело функционировало так же, как то, к которому я привык. Стоит Бозу раздавить мне трахею, и телу конец. В таком случае, предполагаю, я снова сделался бы бестелесным, а ложная плоть превратилась бы в эктоплазму – точно так же, как происходит с призраками и демонами, возвращающимися обратно в духовную форму, когда их временные тела уничтожены. Впрочем, я не отличаюсь настолько глубокими знаниями о призраках.

Боз пригибался все ниже, и мне ничего не оставалось, кроме как пытаться помешать ему задушить меня моим же собственным посохом. Он навалился на меня всеми восемью десятками фунтов зловонной туши и явно исполнился решимости разобраться со мной раз и навсегда.

Правда, он не обратил внимания, куда именно мы упали.

Я отпустил посох правой рукой, и он удвоил старания, напрягая плечи, выгнув спину. Одной рукой я уже не мог его удержать: в ушах зазвенело от давления, кровь болезненно пыталась прорваться по артериям, которые пережал Боз.

Правой рукой я схватил провода, до сих пор подключенные к тяжелому автомобильному аккумулятору, с помощью которого пытали Морти, – и сунул их оголенными концами в пропитанную свежей кровью скулу Боза.

Наверное, это можно было бы сделать и эффективнее. Я держал оба электрода одной рукой, и до полной отключки сознания у меня оставалось секунды две, не больше, но это сработало. Контакты коснулись друг друга и влажной кожи. Полетели искры. Боз дернулся и отпрянул от внезапного источника боли – такое же рефлекторное движение, как вы отдернули бы руку от обжигающе горячей ручки кастрюли. Вес его сместился, и я, напрягая все до единой мышцы, столкнул его с себя. Он перекатился по полу и попытался отползти, однако я не отставал; посох я отпустил, зато набросил провод ему на шею. Он бился и пытался вырваться, но я запрыгнул ему на спину и стиснул ногами его бедра. Держась за провод обеими руками, я изо всех сил затягивал его у Боза на шее.

Все произошло довольно быстро, но в тот момент мне так не казалось. Боз бился, напрягая силы, однако мощная мускулатура сыграла с ним злую шутку: ему не хватало гибкости, чтобы завести руки за спину и до меня дотянуться, так что столкнуть меня он не мог. Он сделал попытку меня стряхнуть, но и провод, и хватка ног