— Умерьте ваше воображение, капитан, — сказала, смеясь, Анжелика. — Увы, я всего лишь простая смертная!

— Слишком! Слишком простая смертная. Именно то, что надо мужчинам. Ладно! Мне удалось рассмешить вас. Ничто еще не потеряно. Послушайтесь моего совета. Не говорите больше об этой истории и не думайте о ней! Пойдите исповедуйтесь — всегда хорошо получить прощение Господа. Ну, а что касается прощения супруга, выберите удобный момент и без предупреждения шмыгните к нему в постель. Я гарантирую вам отпущение всех грехов.

— Определенно, теперь я верю, что вы — настоящий друг, — сказала несколько повеселевшая Анжелика. — Исходя из этого, мой дорогой Ванерек, если у вас здесь нет иного занятия как склеивать разбитые сердца, то я повторяю вам мое предложение поднять паруса. Дует хороший бриз, туман рассеялся, да и мне порядком надоело с утра до вечера перевязывать людей, которые сами себя губят. А если вы не отплывете с ближайшим приливом, то прольется новая кровь по вине горячих голов с острова Черепахи.

Раненные члены вашего экипажа поправляются, и я с легким сердцем вручаю их вам для новых экспедиций.

К ним быстро приближалась Петрониль Дамурт, лицо ее было заплакано, волосы всклокочены.

— Ax, мадам, помогите, девушки сошли с ума! Я не могу их успокоить. Они хотят бежать отсюда, уйти через лес пешком неизвестно куда!

— Ну что, девушки, собираетесь на свадьбу? Громоподобный голос Колена и появление этого гиганта на пороге сарая прервали слышавшиеся там плач и постукивание зубов. Если бы рядом с ним не было Анжелики, то самые чувствительные из девушек умерли бы от страха. Они бросились к Анжелике и окружили ее плотным кольцом.

— Ну что, мои хорошие, что случилось? Чем вы так взволнованы? — спросила Анжелика, спокойно улыбаясь.

— Расскажите мне все, — сказал Колен, похлопывая ладонью по своей широкой груди. — Я здешний губернатор и обещаю вам, благородные мадемуазели, что напугавшие вас злые люди будут наказаны.

И сразу же все девушки наперебой принялись делиться своими впечатлениями о происшедшем с ними: «Я спала и ничего не слышала», «Этот ужасный толстяк схватил меня за руку и потащил отсюда… Я не знаю, что он от меня хотел…»

— От него воняло ромом, — добавила с отвращением Дельфина Барбье дю Розуа, которой больше всего досталось в этой отчаянной схватке. Стараясь сохранить достоинство, она смахивала выступавшие на глазах слезы унижения.

Анжелика вынула из-за пояса свой гребень и начала приводить в порядок волосы девушки. Затем она вытерла ей своим платком нос и распухшие глаза, поправила ее одежду и приказала принести большую кастрюлю бульона и хорошего вина, которое для всех французов всегда было наилучшим лекарством от всех бед.

Между тем. Колен Патюрель продолжал расспрашивать и выслушивать жалобы девушек. Строгое, но одновременно доброе его лицо, внимание, с которым он выслушал всех, успокоило их, и даже Дельфина, глубоко задетая тем, что еще некоторое время назад с ней обращались как с «девкой», смотрела на него глазами, полными доверия.

— Ах, господин губернатор, прикажите отправить нас в Квебек, умоляем вас!

— И, пожалуйста, по суше! Мы не хотим больше никогда в жизни ступать на борт корабля…

Бедные девицы! Было ясно, что они не имели ни малейшего представления о Канаде, никогда не слышали об Акадии и Новой Шотландии, хотя, вполне вероятно, кто-нибудь из них и знал, что Земля круглая.

Пообещав девушкам, что напавшие на них на заре субъекты покинут эти места до захода солнца. Колен рассказал им о поселении в Голдсборо, куда, казалось, сам Господь послал их в тот самый момент, когда решившие приобщиться к здоровому, но полному трудностей образу жизни колонистов бравые французские моряки сокрушались о том, что рядом с ними не было храбрых женщин, которые помогали бы им и скрашивали их жизнь.

Природа здешних мест отличалась своей красотой, а зимы были менее суровые, нежели в Канаде.

Когда же девушки узнали, что «королевский подарок», по поводу которого они так сокрушались, всего лишь нищенская подачка по сравнению с дарами, обещанными любезным губернатором новобрачным в Голдсборо — и при этом им не придется пускаться в полное опасностей плавание по океану, продираться через леса, населенные индейцами и хищными зверями, — улыбки вновь засветились на их заинтересовавшихся личиках. Некоторые из них запротестовали, но скорее всего, для проформы.

— Моим трем подружкам и мне обещали в мужья офицеров, — заметила с серьезным видом Дельфина. — -В монастыре нас учили хорошим манерам, умению вести хозяйство, принимать именитых людей, беседовать и делать поклоны принцам. И я уверена, что от предназначавшихся нам в супруги квебекских мужчин не будет так неприятно пахнуть этим ромом.

— Вы правы, — согласилась с ней Анжелика. — От них скорее всего будет исходить запах ржаной или маисовой водки. Отличный напиток, между прочим, особенно в холодное зимнее время. Ну, дорогие дамы, — добавила она с улыбкой, — если сейчас, находясь в Америке, вы всего пугаетесь, то что же вы будете делать, когда на вашем пути будут ирокезы, бури, голод, словом, все, что вас ожидает в Новом Свете. В Канаде всех этих опасностей значительно больше, поскольку она и находится дальше, и вообще это более дикий край.

— А я, — спросила мавританка, — со мной не будут обращаться, как с рабыней, как это было на островах? Мне говорили, что там именно так относятся к людям с темной кожей. Я воспитывалась в монастыре в Нейи. Одна благородная дама регулярно приезжала туда и оплачивала мой пансион. Я умею читать, писать, вышивать по шелку.

Колен простодушно взял ее за подбородок.

— Если вы будете такой же нежной и разумной, как кажетесь, моя красавица, то вы найдете себе покровителя, и я лично прослежу за тем, чтобы вы были хорошо устроены.

Во всяком случае, подумайте над этим и обсудите с вашей дуэньей. А если мое предложение не подойдет вам, знайте, что господин де Пейрак прикажет переправить вас в акадийское поселение на другом берегу Французского залива, где вы наверняка встретите хороший прием.

Госпожа Петрониль была сильно расстроена. Более осведомленная, чем ее компаньонки, и менее удивленная, чем эго могло показаться, она отлично поняла, что эти французы и англичане не были, как это утверждал Жоб Симон, морскими разбойниками и ревностными подданными французского короля. Наконец, она не очень-то умела ориентироваться на местности, и карты, которые Колен и граф де Пейрак развернули перед ней с тем, чтобы убедить ее в том, что Квебек находился совсем не близко, окончательно запутали ей голову.

— Ах, если бы наша благодетельница была здесь! — Сказала она со вздохом.

— Это привело бы к еще большему борделю! — произнесла Жюльена с интонацией, выдававшей в ней жительницу парижского предместья. Уж в борделях-то она разбиралась не хуже, чем в молитвах.

Тут ее неприятельница Антуанетта снова вцепилась ей в волосы.