И тут же закрыла дверь. Твою мать, ну и денек сначала звонок Амины, потом этот какого-то хрена приперся прямо к ней домой. Но я надеюсь мой ответ ответил на все его вопросы и теперь эта семейка Алиевых забудет про мою Саньку. Чёрт возьми как же хорошо, что Александра еще не вернулась. Хотя должна была по идее уже вернутся давно. Может позвонить ей? Да точно, позвоню прямо сейчас же. Набираю ее номер, но телефон какого черта выключен. Александра какого хрена? Где ты черт возьми? Чувствую, как начинаю закипать от злости. Твою мать, все явно выходит из-под моего контроля. Так Ваня успокойся и дождись ее. Этому явно будет какое-то объяснения. Самое главное, что семейке Алиевых я дал понять, что Александра моя.

****

— Можно? — Спрашиваю я, заглядывая снова в кабинет гинеколога.

— Конечно Александра входи, я ведь тебя и ждала. Ну как сдала анализ?

— Да вот. — Протягиваю ей результаты.

И сразу же замечаю, как округляются ее глаза видя этот самый результат.

— Ого. Ничего не понимаю. — Снова сама собой разговаривает доктор.

— Что-то ни так? — Уже и я за беспокоилась.

— Александра пройди пожалуйста за ширму разденься и приляг на кушетку. Я сейчас подойду.

На этот раз я уже без всяких вопросов и возмущений встала и пошла за ширму. Через пару минут я уже лежала на кушетки, и врач начала делать мне узи. Только вот она делала его молча, все время только охала и ахала, а меня эти возгласы ее капец как пугали. Но потом она повернула ко мне экран и своим пальцем указала на маленькую точку.

— Александра вот смотрите, это ваш ребенок теперь можно с уверенностью сказать, что вы беременны.

Боже, я когда услышала эти слова слёзы сами собой полились из глаз. Этого не может быть, я не готова, я не могу, я не хочу в конце концов. Но поток моих мыслей прервала врач продолжив говорить.

— Но я все никак не могу понять почему такой высокий уровень ХГЧ у вас. Так посмотрим еще раз…

— В смысле высокий? Что это значит? Это плохо?

— О боже, — вскрикнула врач и не от ужаса, а от радости.

— Что такое? — Испуганным голосом поинтересовалась я.

— Вы только посмотрите Александра, — и снова поворачивает мне экран, где указывает вновь на маленькую точку.

— Ну и? Я не понимаю? Вы мне это уже показывали.

— Александра посмотрите повнимательнее.

И я смотрю и замечаю, что этих маленький точек две, не одна, а целых две. О господи, у меня что…

— У вас многоплодная беременность. Видите, в полости матки целых два эмбриона, а это означает что у вас будут двойняшки или близнецы все это мы точно узнает ближе концу I триместра. А сейчас я вам ставлю срок пять недель. Все Александра можете одеваться.

И когда врач ушла я еще какое-то время лежала на кушетки и просто смотрела в потолок. Вытерев слёзы, которые, все это время катились по моим щекам я встала оделась и вышла к врачу с твердым намерением забыть все что тут было. Глупо я знаю, разве можно взять и забыть то, что в тебе в данный момент развивается жизнь двух маленьких горошка.

— И так Александра через неделю я жду вас…

— Поставьте мне печать что я здорово и отдайте мне мою медицинскую книжку. — Почти плача говорю я.

— Александра я понимаю ваши чувства, но…

— Никаких, но, вы слышите меня никаких, но. Отдайте книжку, и я уйду. — Кричу и плачу, уже не стесняясь на весь кабинет.

— Александра, — привстала врач со своего стула и встала на против меня. — Я как врач не вправе давить на вас или принимать за вас какое-либо решение, но я прошу вас не делайте глупости, о которых потом будете жалеть всю свою жизнь. Да вы молоды у вас все еще впереди, но эти дети…

— Заткнитесь, замолчите, — схватилась я за свои волосы и начала просто их тянуть к верху, причиняя себе тем самым боль. — Остановитесь прошу вас, — шепчу я, — вы даже не представляете через что я прошла и эти дети они не нужны их отцу так же, как и Я не нужна ему. Я не могу я не справлюсь, простите меня. — И вырвав свою медицинскую книжку из рук врача я выбежала из кабинета, а затем и из самой больнице.

Я бежала не оглядываясь назад, просто бежала, вперёд не зная куда именно меня приведут мои ноги. Даже сталкиваясь с людьми по дороге, я не пыталась перед ними извиниться, остановиться спросить все ли в порядке. Нет, мне ничего из этого не хотелось мне было все равно. Спустя какое-то время я оказалась в каком-то парке, и поняв, что дальше бежать я уже не смогу присела на ближайшую лавочку. И только сейчас немного придя в себя я замечаю, что все это время держала свою медицинскую книжку в руках, а потом я заметила, что внутри нее торчит какой-то листок. Открыв книжку, я увидела, что это был снимок узи, где изображены две маленькие точки. Боже, опустила я голову коленям приложив листок ко лбу и начала очень сильно плакать. Ну за что Боже? За что ты меня так испытываешь? У меня ведь ничего нет, что я могу дать этим детям? Любовь? А разве этого будет достаточно, учитывая, что у меня у самой все горит внутри от обиды и боли.

— Доченька не желаешь пирожок с картошечкой или с луком и яйцом?

— Что простите? — Поднимаю голову и вижу перед собой бабулька с авоськой в руках.

— Я говорю пирожок не желаешь доченька?

— Нет спасибо, — шмыгая отвечаю я.

— Доченька ты не против если я присяду рядом с тобой немного передохнуть?

— Нет, конечно, присаживайтесь.

— А ты почему плачешь доченька. Тебя кто-то обидел?

— Жизнь бабушка, жизнь меня обидела. — И снова не выдержав начала плакать, закрыв лицо ладонями.

— Разве так бывает доченька? Жизнь никак не может нас обидеть, потому что мы проживаем тут жизнь, которую выбрали сами для себя. И все те ошибки, которые мы совершаем это мы их делаем, а не жизнь делает за нас. Нужно уметь радоваться каждому прожитому дню и не тратить его на то, чтобы сидеть и плакать в парке на скамейке.

— Бабушка я не могу радоваться, когда внутри всё болит, когда моё сердце разбито, когда понимаешь, что тебя обманули, предали и выкинули как не нужную вещь.

— Забрав одно жизнь даёт тебе другое. — Говорит бабушки беря с моих рук снимок узи. — Разве это не перекрывает все то плохое что ты перечислила?

— Я… — посмотрела я на бабушку задумываясь над ответом… — я не знаю.

— А я знаю. Доченька, да тебе сейчас плохо, больно, но это пройдёт, со временем все проходит. А если сейчас ты поддашься своим гневным эмоциям, то потом, когда все твои внутренние раны заживут ты будешь сожалеть о том, что не подарила жизнь этим двум детишкам. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. И раз так получилось несмотря ни на что, ты доченька должна быть сильной.

— Но я не справлюсь, я не смогу одна.

— А ты не одна доченька. Не забывай, что теперь внутри тебя живут две жизни, и теперь вы как одно целое будете дополнять друг друга.