то помогите уплатить нам 2000 рупий, которые афганцы требуют с нас; мы положительно ничего не имеем.

Просьба населения Шах-Дары.

Остаемся покорными слугами.

Курван-бек, Айран-ша, Мурза-Вафа, Муза-Фар».

2) Начальнику отряда.

«Начальнику отряда и всем гг. офицерам желаем всего хорошего и молим Бога день и ночь за их здоровье. Уведомляем вас от всего населения Шугнана, что ждем с нетерпением вашего прихода к нам. Положение наше крайне стесненное по следующей причине: афганцы узнали, что мы имеем сообщение с вами и что обо всем даем вам знать относительно их. Поэтому покорнейше просим вас не оставить нас в таком печальном положении и прийти к нам на помощь. Если же вы в скором времени нам помочь не успеете, то наших старшин заберут афганцы.

Шугнанцы только и ждут вашего прихода. Если ваши сердца не сокрушатся, глядя на наши страдания, то да будет воля ваша. Затем желаем всего лучшего и остаемся в ожидании вашего прихода ваши покорные слуги: Халифа Кадамин, Мирза-Вафа, Курван-бек, Муза-Фар, Айран-Ша, Ак-Сакал-Худой-Яр».

К вечеру того же дня начальником отряда была получена записка от капитана Александровича, что ввиду дурных слухов он будет ждать у Яушан-Куза, у устья реки, вытекающей из Турунтын-Куля. Записка помечена 21 мая, но места, откуда она была послана, не указано.

Относительно предстоящего пути вниз по долине Шах-Дары Азиз-хан рассказывал разные ужасы, рисуя картины переходов по головоломным карнизам, и заметил, что в четырех местах придется протаскивать вьюки на руках, так как завьюченная лошадь не может пройти в этих местах. Его обещание, что местные таджики, привыкшие к подобному способу переправы поклажи, перенесут весь обоз отряда на руках, облегчал разрешение этого вопроса.

Движение по Шугнану представляло особенное затруднение отрядам ввиду того что, во-первых, Шугнан до сего времени был совершенно неизвестен европейским путешественникам, а потому имевшиеся карты, составленные на основании расспросных сведений, часто неверных, не могли быть точными руководителями отряду, вследствие чего сообщения туземцев имели здесь особенное значение, тем более что неправильные указания не составляли их интереса.

Итак, маленький русский отряд вступал в неизвестную дотоле страну, готовый бороться со всеми преградами суровой природы Шугнана.

Шугнан до 1894 года не был доступен европейским путешественникам, несмотря на все их старания. С одной стороны, это обстоятельство объяснялось враждебным отношением афганцев к европейцам, а с другой стороны, весьма тяжелыми путями сообщения по этому ханству. Только доктору Регелю удалось пробраться до озера Шива, но смелый путешественник сошел с ума, и свои наблюдения и исследования, не успев изложить на бумаге, унес в могилу. В 1883 году экспедиция Иванова и топографа Бендерского дошла лишь до первой деревни Шугнана — Саардым.

Не буду останавливаться на подробном очерке этого ханства, так как, во-первых, хочу скорее познакомить читателя с описанием военных действий, разыгравшихся в пределах его, а во-вторых, один из моих сотоварищей по походу, побывав во всех дебрях Шугнана, в прекрасной статье своей, помещенной в «Военном сборнике», дал обстоятельное и весьма подробное описание этой интересной страны[106], а ограничусь самыми краткими географическими определениями Шугнанского ханства.

Шугнанское ханство лежит между 37°51′ и 38°5′ северной широты и 41° и 42°20′ восточной долготы (от Пулкова)[107]. Границами Шугнана служат на севере ханство Рошан, на западе Бадахшан, на юго-западе Горан и на юге Вахан[108]. В этих границах насчитывается 13 000 кв. верст, из которых только самое незначительное количество, а именно некоторые части долин рек Гунта, Шах-Дары и Пянджа населено таджиками, все же остальное пространство представляет собою малодоступные и местами совсем непроходимые горы.

Начинаясь у слияния рек Гунта с Шах-Дарой, тянется горный хребет под названием Шугнанский, постепенно понижаясь и расширяясь к востоку и служащий как бы стеною между долинами, лежащими параллельно одна к другой, на севере реки Гунта и на юге Шах-Дары.

Населен Шугнан таджиками, исповедующими ислам по шиитскому толкованию. Наружный вид таджика поражает красотою своего типа; высокий красивый лоб, пропорциональный с горбинкою нос, дугообразные сросшиеся над переносицей брови, черные борода и усы (волосы таджики бреют, хотя многие носят и длинные вьющиеся кудри, подражая афганцам), при смуглом цвете лица и весьма пропорциональном сложении ставят таджика на первое место по красоте среди среднеазиатского населения. Женщины также красивы и появляются с открытыми лицами среди мужского общества. Население занимается преимущественно скотоводством и земледелием, обрабатывая свои узкие полоски удобной земли в долинах, где работы их еще осложняются тем, что в силу недостатка летом атмосферной влаги поля исключительно поливные. Ютятся таджики, как и сарты, в кишлаках (селениях) по саклям, похожим скорее на грязные сараи, чем на жилища. Богатых таджиков нет, все более или менее обладают одинаковыми средствами и существуют на то, что дает им земля, да приплод от баранов и козлов. Зато таджики прекрасные охотники и бьют в большом количестве кииков и архаров. Из местных производств, и то только для своего обихода, выделяется гончарное, ввиду обилия здесь огнеупорной глины; этими работами занимаются преимущественно женщины. Таджики народ честный, работящий и религиозный.

Вот каких жалких, угнетенных бедняков шли теперь русские вырвать из-под ужасного ига афганцев, и немудрено, что население Шугнана смотрело на нас как на своих спасителей.

20 июля, совершив переход в 35 верст, отряд перевалил через Кок-Бай, у подножия которого и остановился. Хотя и невелик был переход, но постоянные подъемы на высокие отроги, отделяющие три горных ручья Уч-Кал, и крутые спуски с них сильно подорвали вьючных лошадей, которые еле-еле дотащились к бивуаку к семи часам вечера.

Перевал Кок-Бай с северной стороны почти незаметен, хотя высота его определена в 14 000 футов, и только ряд озер и болот, как условные признаки, указывают его местонахождение.

Свьючившись с рассветом, напутствуемый легким ветерком, отряд двинулся к Яушан-Кузу.

Здесь путь сильно напоминал памирские дороги, особенно в одном месте спуск был совершенно сходен с Кизиль-Артским спуском к Бор-Да-Ба. Такие же огромные скалы громоздятся с обеих сторон, тот же мрак, царящий в ущелье, и несмолкаемый шум ревущей горной речки.

Подъезжая к речке Яушан-Куз, отряд был встречен толпою шугнанцев с Курман-датхой во главе.

Лица их сияли от радости, они подбегали к лошадям офицеров, падали на колени, целовали им ноги, колена и руки, выражая на своем певучем наречии целый поток благодарностей во имя Аллаха и Пророка.

Для офицеров была выставлена юрта и для всего отряда припасено много баранов и других съестных припасов, за