В состав Сталинградского фронта вошла 1-я гвардейская армия, на подходе были 66-я и трижды погибшая, сформированная в четвертый раз 24-я армия. Это еще 16 дивизий и пять танковых бригад.

Так что и генерал Еременко получил свои 1000 танков. Одновременно укреплялась оборона на подступах к городу, производилась перегруппировка артиллерии, часть войск заняла средний обвод. Поддерживающие сухопутные войска 8-я и 16-я воздушные армии и 102-я истребительная дивизия ПВО имели 738 самолетов. Кроме того, на сталинградском направлении систематически использовались 150–200 бомбардировщиков АДД.

Для оказания помощи командованию фронта Ставка направила в этот район в первой половине августа генерала Василевского, а в конце месяца — генерала Жукова.

С середины августа германские войска планомерно расшатывали советскую оборону.

13 августа две пехотные дивизии 6-й армии (корпус Штрекера) повели наступление на правом фланге 4-й танковой армии Крюченкина, состоявшей теперь из шести стрелковых дивизий (343, 192, 205, 18, 321, 184-й), в направлении на Перекопку. Оборонявшаяся здесь 321-я стрелковая дивизия, не выдержав натиска противника, начала отходить на северо-восток. Для усиления обороны на этом участке генерал Крюченкин в тот же день перебросил с центрального участка армейской полосы истребительную бригаду и противотанковый артполк. Командующий фронтом, в свою очередь, передал в распоряжение командующего 4-й танковой армией 193-ю танковую бригаду, два отдельных танковых батальона, 22-ю истребительно-противотанковую артбригаду, два артполка и гвардейский минометный полк. В ходе двухдневных боев немцы были остановлены, но в боевые действия в полосе 321-й дивизии была втянута немалая часть резервов армии и фронта.

Утром 15 августа после двухчасовой артиллерийской и авиационной подготовки Паулюс нанес одновременно два удара по войскам Крюченкина: главный — на Сироткинскую, вспомогательный — на Трехостровскую. За первый день немцам удалось продвинуться на 12–20 км. Их танки прорвались к командному пункту 4-й танковой армии; с этого момента штаб Крюченкина уже ничем не управлял. В полном окружении оказались 192, 205-я и 184-я стрелковые дивизии. В трех других осталось по 700–800 бойцов. Разбив советские войска в малой излучине, немцы форсировали Дон и овладели плацдармом на левом берегу в районе Песковатки, Вертячего.

Оценив обстановку, командующий фронтом решил ввести в бой войска прибывающей 1-й гвардейской армии, которой командовал генерал Москаленко. И не просто ввести, а, конечно же, нанести контрудар, «уничтожить и восстановить положение» — стандартные задачи, задаваемые любой свежей части, стоило ей только прибыть на любой из советских фронтов.

Новая армия имела в своем составе пять гвардейских стрелковых дивизий. Дивизии эти формировались на основе оставшихся без работы по специальности воздушно-десантных корпусов. Их личный состав был подобран из настоящих бойцов, прошедших хорошую подготовку, поэтому звание «гвардейцев» им было присвоено авансом. Однако, во-первых, бывшие парашютисты в большинстве не имели боевого опыта и, в силу специфики своей профессии, плохо знали материальную часть тяжелого пехотного вооружения — минометов и станковых пулеметов, во-вторых, сама армия только-только выгрузилась, сосредоточение не закончила и из-за неэффективной работы тыловых учреждений не могла выпросить у штаба фронта, который сам же собирался бросить ее прямо с колес в контрнаступление, боеприпасов и прочего снабжения.

«Ударять» по врагу традиционно нужно было очень срочно, на подготовку так же традиционно отводилась одна ночь, ибо: «Суровая, грозная обстановка на подступах к Сталинграду вынуждала командующего фронтом использовать все имеющиеся силы». Другой вопрос — насколько умело они использовались. И вполне понятно, почему у командующего хронически отсутствуют резервы: все прибывающие соединения «в связи с напряженной обстановкой» вводились в бой поспешно, без ориентировки, без подготовки к бою, а порою, как видим, и без боеприпасов. Уже 16 августа 1-я гвардейская армия вступила в сражение тремя своими дивизиями. На некоторое время фронт здесь был стабилизирован. 4-я танковая армия, получив две свежие гвардейские дивизии, заняла оборону по восточному берегу Дона от Вертячего до устья реки Иловля.

В это время на юге, после перегруппировки сил, 17 августа продолжил наступление генерал Гот. Он перенес направление главного удара вправо и нанес удар в стык 64-й и 57-й советских армий. Три дня спустя 48-й танковый корпус Кнобельсдорфа вышел к высотам восточнее станции Тундутово; до Волги оставалось всего 20 км. Чтобы усилить свой левый фланг, генерал Еременко снял с фронта обороны 62-й и 4-й танковой армий четыре истребительно-противотанковых артполка, четыре полка гвардейских минометов, отдельную танковую бригаду и перебросил на угрожаемый участок 57-й армии южнее Сталинграда. Эти части помогли остановить продвижение Гота, но все резервы фронта оказались растащены по флангам, а оборона в центре была ослаблена.

Тогда нанес свой главный удар Паулюс. 21 августа 6-я армия форсировала Дон по обе стороны от Вертячего и 23 августа прорвала оборону 62-й армии, расчистив путь 14-му танковому корпусу. В образовавшийся прорыв ринулись одна танковая, две моторизованные и две пехотные дивизии.

О том, что большая группа немецких танков и мотопехоты к середине дня уже достигла среднего оборонительного обвода, штаб Лопатина, потеряв связь с войсками, не имел понятия. Штаб фронта узнал об этом первым из донесения воздушной разведки, но докладу летчика, основанному на визуальных наблюдениях, вначале не поверили: столь глубокий прорыв врага казался невероятным.

К 16 часам, «переехав» пешие колонны выдвигавшейся к передовой из резерва 87-й стрелковой дивизии, передовые батальоны 16-й танковой дивизии генерала Хубе пересекли междуречье и вышли к Волге в районе поселков Рынок, Латошинка севернее Сталинграда. Фронт оказался расчлененным на две части. Подходившие к городу с севера и северо-запада железнодорожные линии были перерезаны, нарушен был и водный путь по Волге. «Мы смотрели на простиравшуюся за Волгой степь, — записал в дневнике немецкий капитан. — Отсюда лежал путь в Азию, и я был потрясен».

В этот день авиация Рихтгофена — весь 4-й воздушный флот — неоднократно бомбила город с воздуха, совершив за сутки до 2000 самолето-вылетов, сбросив 1000 тонн бомб. Сталинград пылал как гигантский костер. Были разрушены промышленные предприятия, жилые кварталы. На деревянные дома юго-западной окраины обрушился град зажигательных бомб, здесь все выгорело дотла. Коробки многоэтажек устояли, но перекрытия рухнули. Был уничтожен городской водопровод. Массированные бомбардировки не прекращались до наступления темноты.

В предместьях северной части города удар прорвавшихся немецких «панцеров» приняла 10-я стрелковая дивизия НКВД полковника A.A. Сараева, поддержанная огнем батарей 1077-го зенитного артиллерийского полка подполковника В.Е. Гетмана. На линии Городище, Гумрак, Садовая заняли оборону танковые бригады 23-го корпуса генерала Хасина. К Тракторному заводу были брошены курсанты военно-политического училища, части ПВО, противотанковый артполк, сводный отряд моряков Волжской флотилии. Городской Комитет обороны направил к месту прорыва отряды народного ополчения, истребительные батальоны и 99-ю танковую бригаду (50 танков), сформированную из двух учебных батальонов СТЗ. Из всех этих сил был образован северный боевой участок. Войска его отразили удары передовых частей 14-го танкового корпуса.